Человек в западне (Сборник)
Шрифт:
— Не трогай меня!
— Эмили, дорогая Эмили!
Он осторожно оторвал ее руки от рамы машины и позволил велосипеду опуститься на кусты, сам лее прижал к себе дрожащее тельце девочки.
— Эмили, -глупышка, ты же прекрасно знаешь, что Анжеле нельзя верить. Знаешь ты и то, как я тебя люблю. Понимаешь, я послал Вака только потому, что хотел тебя избавить от такого неприятного задания. Ну почему ты обращаешь внимание на такие мелочи?
— Ты же меня ненавидишь, я же сама слышала, как ты это сказал.
Он.
— Ты знаешь и то, почему я должен был так сказать. Из-за Анжелы, мы вынуждены поступать так, как ей того хочется. Разве ты не понимаешь? Она способна все выболтать из мести раньше времени, она прекрасно это сознает и пользуется этим...
— Я ее порой ненавижу! Вообще-то она маленькая, жалкая, но как она меня изводит! Иногда я готова ее убить!
— Теперь уже осталось недолго Эмили, потерпи, дорогая. Все зависит от тебя одной. Скоро все кончится, даю тебе слово. Конечно, она испорченное, капризное, неблагодарное создание, но...
Он не договорил и резко повернулся назад... Сзади хрустнула ветка. Смутно он заметил маленькую фигурку, подкрадывающуюся к ним, а когда он прыгнул к ней, раздался душераздирающий крик, который сотни раз повторило лесное эхо.
У Джона от испуга на лбу выступил холодный пот. Рванувшись вперед, он схватил Анжелу как раз вовремя: она уже собиралась завопить вторично, так что ему пришлось зажать ей рот.
Девочка забилась в его руках.
— Быстрее, Эмили, возвращайся в пещеру!
— Полицейский в твоем доме наверняка слышал?
— Знаю... знаю... Назад в пещеру!
Пока он тащил сквозь заросли брыкающуюся Анжелу, до него донесся громкий, печальный визг совы, настолько правдоподобный, что прошло несколько долгих минут, прежде чем он сообразил, что это кричала Эмили.
— Теперь все будет олл райт, Джон,—- объявила она, подбегая к нему,— он услышит сову и решит, что сначала кричал кролик... Можно не волноваться. Пошли в пещеру.
Голос у нее снова был счастливый, возбужденный, потому что она только что избавила его от серьезной опасности. Эмили опять была прежней Эмили, энергичной, находчивой, ласковой. Джон так этому радовался, что извивающаяся и болтающая ногами Анжела перестала казаться ему особо страшной опасностью.
Эмили первой нырнула в лаз, и Джон услышал ее шепот:
— Сунь ее вперед ногами, только рот зажми: Я ее сюда быстро втяну.
Вместе они весьма оперативно доставили Анжелу в пещеру.
Как только он следом за девочками оказался внутри, Анжела обрушила на него град ударов. Ее лицо покраснело и исказилось от ярости.
— Я все слышала, что ты ей про меня говорил. Испорченная, ревнивая, неблагодарная, вот как ты меня обругал. Луиза тоже слышала. И все слышали.
Она упала на свою, постель и стала неистово колотить
— Завтра утром я все расскажу! И вам, вам обоим меня не удержать! Эмили прячет Джона Гамильтона,.. Вот что я им скажу!
У Джона сжалось сердце. Эта маленькая бестия не расточала пустых угроз, она с полным знанием дела была готова его погубить, потому что он осмелился высказать о ней десятую долю того, что следовало бы сказать. Удержать ее силой в пещере? Но какая мать спокойно отнесется к исчезновению дочери, даже если допустить, что Эмили наговорит ей всяких сказок? Она поднимет на ноги всех на свете.,.
Нет, лучше бы ему не связываться с детьми!
Эмили стояла совершенно спокойно возле беснующейся сестры. Потом негромко сказала:
— Ничего ты не расскажешь! Ты считаешь себя очень умной, да? Но есть люди и поумнее тебя.
— Нет, скажу, скажу!
Анжела повернула к ней зареванное лицо:
— И ты тоже попадешь в тюрьму. Вы оба! Они посадят вас за решетку на долгие, долгие годы.
— Ничего подобного, несмышленыш! Ни в какую тюрьму мы не попадем.
Весело рассмеявшись, Эмили подскочила к ящику из-под апельсинов, схватила все игрушки Анжелы и сунула их в руки Джона.
— Держи, не отдавай Анжеле!
— Луиза!
Анжела вскочила с пола. Эмили сразу же схватила, ее обе руки в завела за спину.
— На рассвете мы с тобой, как всегда, возвратимся домой. И ты никому ничего не расскажешь. Потому что Луиза, Микки и Кау будут у Джона. И если ты посмеешь сболтнуть хотя бы словечко, он разорвет их на кусочки, выколет им глаза, и выбросит их в грязь. Он их убьет, ты понимаешь?
— Нет! Нет! Не хочу!
Глаза Анжелы были полны отчаяния:
— Отдайте мне хотя бы Луизу.
— Он их сразу же убьет, так и знай... Лучше поклянись, что будешь молчать. Поклянись на Луизе. Ты знаешь, как это делается. Перекрести себе сердце, и пусть Луиза отвечает за тебя своей жизнью!
Анжела жалобно всхлипнула, в последний раз дернула плечом, чтобы освободиться из рук сестры, и окончательно прекратила всякое сопротивление.
– — Хорошо. Я поклянусь на Луизе!
— Ну так клянись.
— Клянусь Луизиной жизнью и крещу на том сердце, что ничего не скажу.
— Никогда не скажу.
— Никогда не скажу.
— Твоя Луиза, Микки и Кау останутся у Джона. Они теперь заложники. Если ты кому-то что-то скажешь, он их тут же уничтожит. Они погибнут в страшных муках.
Анжела отчаянно рыдала.
Эмили ее отпустила и сурово распорядилась:
— Впредь тебе наука, не будь такой дрянью! А теперь, пора спать. Джон ляжет поперек лаза, чтобы ты не вздумала удрать. Так что отдай ему половину твоей хвои, а я половину своей.
— Не надо,— запротестовал Джон,— я и так прекрасно высплюсь.