Человек заката

Форест Берегиня

Ник неопределенно поводит бровью.

– Значит, на фирму работать собрался?

– Да. Но трудоустройство неофициальное. Нас там четыре тысячи сотрудников числится, и все не оформлены. Ты подписываешь договор, все документы, бумажки аккуратно складывают и убирают на полку. Такая фигня. Я, пока в курс входил, много нового узнал. Раньше заказы по рации принимали. А теперь через смартфон. На GPS заказ приходит. Можешь взять или отказаться. При желании можно выключить смартфон и взять левый заказ. Я недавно начал. Есть люди – сутками таксуют. Спят по два-три

часа.

– Мало, – говорит Ник, – бьются, наверное?

– Бьются, понятно, – соглашается Хилый. – Кто с трассы уходит, кто под колеса грузовиков. Зато деньги…

– Жесткая система, – замечает Ник. Хилый согласно кивает.

– И гоняют жестко! Едят на ходу. Считай, только по нужде и выходят. А я гонять не стану. Быстро и медленно ехать не нужно. Просто едешь, и все. Среднюю врубил – и гони за городом. А то и того дальше. Красота!

Хилый говорит вроде с запалом, а радостью и не пахнет.

– Пару раз возил. В Питере суматоха. Возни много. За городом ехать особого ума не надо. Не приближайся и не гони, средняя скорость, глядишь, обойдется. И затраты плевые. Три литра расход.

– Солярка.

– Ага! Три литра! А поначалу десять было. Сменил машину, отладил езду. Топлю потихоньку, и думать ни о чем не надо. Пару раз с товарищем прокатился. Он меня всем премудростям научил.

– Это ты правильно сделал.

– Еще бы! Мне объяснили, как надо ездить. Все накатом. После шестидесяти на пятую перехожу. Дальше – по ощущению. Шесть с половиной по городу – это нормально, с пробками – 7-7.2. Хочешь знать, сколько за месяц можно снять барышей?

– И так скажешь.

– Сто двадцать тысяч! – округляет глаза Хилый. – Серьезно! Один человек умудрился больше. Но он реально в машине живет.

– А зачем? – спрашивает Ник.

В наступившей внезапно тишине слышится голос проснувшегося Питера. Хилый на секунду входит в ступор.

– Как зачем? – Хилый опешил. Он непонимающе смотрит на байкера. – Это ж деньги! Ого-го!

– А…

– Правда, машину часто менять нужно будет. Износ большой, – продолжает Жека.

– Года через два, – прикидывает Ник.

– Кто как водит. Ходовая вся меняется, от гарантийки отказываются. Не многие новые берут. А с клиентами не по счетчику расчет. Сейчас приходит СМС с ценой со смартфона. Клиент заранее знает цену. Но чаевые редко – народ за двадцать рублей душится. Можно, правда, раскрутить, но ненавязчиво. Типа «сдачи нет». Иначе жалуются на фирму. Но в целом мне очень нравится такая работа! Такие дела, вот!

– Я не понял, тогда что ты здесь делаешь?

– Щас обыграю тебя да поеду, – довольно улыбается Хилый. – Ленку жду. Она у меня ликвидацией товара заведует. Помогает прикрыть любимый бизнес. Мот уже продала… – Хилый понимает, что сболтнул лишнее, но уже поздно.

Ник не умеет скрывать чувства. Лицо отражает мыслительный процесс. Ему горько. Паскудно. Он помнит Сарацина, глубокий тюнинг красавца-чоппера, каждую деталь, каждый винтик. Хилый чуть не умер на радостях от передоза, когда получил один из совершеннейших мотов из его рук.

Разговор подкашивается

и падает к ногам. Хилый мнется, откладывает дротики. Он уверен, что низко опустился в глазах Колдуна. Колдун, он же маньяк. Он же, кроме запчастей своих, моторов да вилок, ничего не видит и не ценит. Хилый набирает побольше воздуха. Вместо твердой решимости словно и не его голос произносит:

– Оказывается, жизнь продолжается и без двух колес…

И ничего не происходит. Гром не грянул, и молний не видать. Колдун не срывается с места, чтобы убить его, Жеку Хилого. Бывший мотогонщик осторожно переводит дух. Вышло вроде спокойно, хорошо.

Ник прощается и спешит уйти.

– Постой! – вслед ему кричит Хилый из-за прилавка. – Тобой один мажор интересовался. Сказал – кореш. Вот его визитка. Торопишься? Может, выпьем?

– Надо ехать, – говорит Ник, не глядя, запихивает визитку в карман косухи. Сильно хочется в ночь.

– Бывай! – неуверенно прощается Хилый и поспешно протягивает руку. Рукопожатие у него вялое.

«День не приносит хороших вестей», – убеждается Ник на ходу. Распугав прохожих у магазина, он с облегчением возвращается к себе в берлогу.

Здесь, в теплом подвальном помещении, одновременно располагается и его мастерская, и гараж, и место, которое принято называть домом. На ходу стягивая с себя мокрые вещи, Ник бросает что под руку попалось в микроволновку и возвращается к моту.

Бывалый проявляет завидное безразличие к пакостным погодным условиям всякий раз, когда перед этим хорошенько погонял на запредельной. Вот и сегодня он, весь мокрый, равнодушно дремлет, пока Ник приводит его в идеальное состояние.

В берлоге Нику комфортно и размышлять, и действовать. Сейчас он не размышляет. Только действует. Сидит на корточках и очищает Бывалого от налипшей грязи. Аккуратно орудует мягкой губкой, отмывает тщательно все детали, насухо протирает поверхности, с удовольствием вдыхая запах остывающего двигателя. Особое внимание уделяется движку и проводке.

Постепенно по берлоге распространяются ароматы съестного. Микроволновка выдает горячую смесь из пиццы и сарделек. Ник ненадолго отходит от Бывалого, чтоб перекусить. Разгребает на столе место для завтрака. Журналы, чертежи, промасленные тряпки и запчасти просто отодвигаются в сторону. Ест он быстро, глотая кусками, посматривает по сторонам. На глаза попадается косуха. Ник из кармана достает визитку, пробегает по буквам, вчитывается, удивляется, и память уносит его в далекое прошлое.

Рука машинально нащупывает среди предметов стоящую на столе пузатую бутыль. Ник думает выпить, подносит горлышко к губам. Смешно, но не лезет. Бутыль отправляется под стол.

И на столе, и повсюду царит рабочий беспорядок. Вошедший сюда неискушенный человек, наверное, растерялся бы, не зная, на чем остановить взгляд. Помещение изобилует всякими удобными приспособлениями, механизмами, станками, деталями от мотоциклов, самими мотоциклами, разными вещами и инструментами. В угол сиротливо затесался старый кожаный диванчик. Он выполняет функцию кровати.