Чем вы недовольны?
Шрифт:
– Еще раз хочу поблагодарить вас.
– Расскажите лучше, что за телеграмма с таким адресом?
Яша увлеченно-вдохновенно рассказал об Андрее, Клавдии Павловне, Кате и Николае Мухине.
– Правда? – несколько раз машинально спросили девушки.
Пылкая Зося восторженно смотрела на Яшу.
В подавляющем числе фильмов в самые лирико-драматические для героев моменты идёт дождь. В критических ситуациях помрежи поливают их из дождевальных установок в восьми из десяти фильмов. Проверьте.
Яшу, Зосю и Валю поливал подлинный дождь в самые светлые
Воскликнем, товарищи, словами поэта, словами Василия Ивановича Лебедева-Кумача: «Как много девушек хороших!»
Вносим поправку – не только любопытство вело Зосю к памятнику Богдана Хмельницкого с телеграммой под плащом. Телеграмму, например, не отнесла бы раздраженная продавщица, высокомерно презирающая свой прилавок и тем более покупателей. Ни тщеславная, обладающая микроталантом и пугающим характером актриса. Ни случайная в данном институте студентка, впоследствии легко меняющая диплом на свидетельство загса. Ни мамина-папина дочка, пучеглазая модница – завсегдатай клубных танцев. Телеграмму в дождь доставила странному адресату просто хорошая девушка, обыкновенная советская девушка.
Сразу скажем: приемщица телеграмм в Ломоносовске, безусловно, тоже просто хорошая девушка, никогда не узнает, что, нарушив почтово-телеграфные правила, сотворила человеческое счастье.
Яша и две пленённые им киевлянки гуляли до самой полуночи по живописно праздничному, всегда волнующему, древнему и истинно современному Киеву.
Возвращаясь в аэропорт, чтобы с рассветом на последние рубли лететь в Сухуми, Яша твердо знал – завтра он не полетит. Ни за что!
ОН СПЕШИЛ КО МНЕ
Сверчок шагал на свидание с Зосей Грай. Вчера оба не раз повторяли: в семь вечера у оперного театра. Будут слушать симфонический концерт ленинградского оркестра. Об этом просил Яша.
Четверть восьмого. Зоси нет. Через пятнадцать минут начало. Без четверти восемь – нет Зоси.
– Всё. Не пришла! Утром в консерваторию, и можно лететь в Сухуми. Но в кармане двадцать шесть рублей. Не полетишь. И не доедешь. Как быть?
Яша пустился вниз по бульвару Шевченко. В чёрном выходном костюме, печально-удрученный, брел несчастный Яков, разговаривая сам с собой.
– Оказывается, и киевлянки способны на коварство.
Яша припомнил: прощаясь, Зося как-то странно улыбнулась. Конечно, она шутила. Знала, что не придёт. Она права. В самом деле, кто он? Какой-то проезжий. Нельзя же отправляться на свидание с первым встречным. Просто хорошо воспитанная девушка. Яша оставил подъезд оперного театра в пять минут девятого, уступив билеты молодым людям – ему и ей, очевидно музыкантам.
В семь минут девятого к оперному примчалась Зося. Подвел троллейбус, петлявший не по своему маршруту. На магистральной улице закрыли движение в связи со строительством новых домов и прокладкой всяких труб. Бывает? Да. Слишком часто
Зося шла по улице Ленина, Яша двигался параллельно ей по бульвару Шевченко. На Крещатике разошлись в разные стороны.
На другой день в консерватории Яша узнал, что он может стать её студентом лишь в будущем году. Сейчас прием закончен.
– Очень мило объяснили, – произнес Яша уже на улице.
Куда идти? В кино. Хотя бюджет трещит, но… один билет ещё можно купить. Зашёл сперва в кондитерскую, взял две булочки и стакан кофе. Снова на улицу.
На противоположной стороне Крещатика – кинотеатр «Дружба». К нему ведут многочисленные ступеньки. Ох, слишком много ступенек в Киеве. И пока ни одного уличного эскалатора.
– Сойду с ума, если навсегда потерял её, – терзался Яша. – Кто это?
На другой стороне мимо нарядного киоска прошла Зося!
Она или не она? Ринулся через улицу. Свисток. Другой. Яша не останавливается. К нему спешит орудовец. Зося обернулась. Милиционер настиг Яшу.
– Я не местный! – воскликнул Яша. – Я иду к ней, – и машинально показал в сторону киоска. Орудовец приступил к неторопливому нравоучению: и не местные не имеют права нарушать…
– Он спешил ко мне, – услышал Яша.
– Зося!
Трудно поверить! Милиционер усмехнулся.
– Ну, бажаю… Желаю счастливо погулять, – откашлялся постовой.
Яша пожал руку сержанта. Теперь можно не идти в кино. Яша рассказывал. Зося смеялась. Смех её звенел волшебным колокольчиком. Это была несравненная музыка. Бог с ним, со вчерашним концертом. С голосом Зоей никакая симфония не сравнится!
МНЕ ЭТО УЖЕ ГОВОРИЛИ
Расставшись с Костой, Катя вернулась домой. Место в самолете обещано. Предстоит бурная конференция – убедить Асю путешествовать: Одесса – Киев – Москва – Ломоносовск в компании Лизы, ленинградки, с которой познакомились в Сухуми.
Обстановка для объяснения осложнилась, сапожник заявил, что «шпильку» восстановить немыслимо трудно… И запросил неслыханную (даже на побережье Чёрного моря) цену.
Ася обратилась к другому. Тот цену удвоил. Вернулась к первому – сказал: «Пожалуйста. Будет готово. Через неделю». Ася снова ко второму. Смилостивился – сделает. Через двое суток. Очень много сломанных «шпилек».
В данной ситуации (уже успела выпить кофе по-турецки) Ася узнала о возвращении Кати в Ломоносовск. «Шпильки» и кофе по-турецки вызвали ураган.
– Что за дикий бред?!
Ася окончила индустриальный институт. Следя за модами сезона, она не успевала следить за лексикой. Читала журнал «Экран» и посещала эстрадные концерты, где литературный язык не всегда в почете.
– Еду с Костой и Анатолием, – сообщила Катя.
– Вернее, с Анатолием.
– Хоть бы и так.
– Бред! Прервать отпуск. Из-за чего?!
– Анатолий тоже прервал отпуск.
– Ну кто тебе этот Николай – ни брат, ни сват. Чего ты вздумала… Кому это нужно?