Чем вы недовольны?
Шрифт:
Рубщик мяса в эту минуту через люк в кухне уже пробирался на чердак. Оттуда ему ничего не стоит перемахнуть на соседнюю крышу. Этот ход был давно продуман.
Евгений прислушался, стукнула приставленная к люку лесенка.
– Не отходи от двери, – приказал Евгений сержанту и оглядел двор.
Понял – крыша примыкает к соседнему дому. Скорей на улицу и в соседний двор. Между крышами просвет не более полуметра. Оба дома разделяет забор. Едва Воробушкин взобрался на забор – раздался выстрел. Пуля попала в правое плечо Евгения Ивановича.
– Ребята! –
– Возьми пистолет. Беги, – он на соседней крыше! Анатолий побежал в соседний двор. Гаркушин успел прыгнуть с крыши на штабель колотых дров, но не удержался, упал. Его слабо освещал оконный свет соседнего дома.
– Бросай оружие! – крикнул Анатолий из-за угла дома, не выпуская Гаркушина из глаз.
Гаркушин лежал недвижимо. Подоспел раненый Евгений Иванович.
– Филимон, бросай пистолет! – крикнул старший лейтенант. – Всё равно не уйдешь!
Анатолий, сильно пригнувшись, быстро пробежал мимо штабелей дров и скрылся за углом сарая. В нём заговорила страсть горца-охотника. Гаркушин не двигался. Анатолий подобрал большой камень, швырнул его в Гаркушина. И попал ему в голову.
Гаркушин повредил ногу. До удара камнем он несколько секунд соображал, как ему одним рывком переброситься через забор, не помешает ли нога. После удара отбросил пистолет. Понял – через забор ему теперь не перемахнуть. Его стащили со штабеля.
Машина первым делом отвезла Евгения Ивановича в больницу. Гаркушина связали. Сержант вызвал вторую машину. С решетками. При обыске в квартире Гаркушина обнаружили портфель Джейрана с документами, за ним должен был прийти шеф.
К утру Гаркушин признался – ему прочитали показания Бура. Он узнал, что Бур выздоравливает и им предстоит очная ставка. Собственно говоря, Гаркушину некуда было деваться, он считал, что его погубил портфель Джейрана.
Анатолий вернулся в гостиницу в двадцать два тридцать. Позвонил в больницу.
– Как здоровье товарища Воробушкина?
– Кто говорит?
– Его товарищ. Мы с ним вместе задержали бандита.
– Ничего страшного. Недели через две будет здоров. Счастливо отделался.
– Раз счастливо, пойдём поужинаем, Коста, – обрадовался Анатолий. – Да, как ты думаешь, можно позвонить Кате, не слишком ли позднее время?
– Тебе всё можно, – сказал Коста.
Анатолий набрал номер телефона. Конечно, Катя ждала звонка.
– Толенька, телеграмма от мамы, утром вылетают из Москвы.
– Очень хорошо. Через неделю кончается мой отпуск.
– Но ты же будешь рядом… Да?
– Я и сейчас рядом с тобой.
– Поцелуй Косту за меня, – сказала Катя.
– Стану я ещё разбазаривать твои чувства. Пожму руку, с него хватит.
Анатолий аккуратно положил трубку, подошёл к Косте и торжественно протянул руку:
– Вместо поцелуя от Кати.
– Зачем, я надеюсь получить награду лично.
Раздался телефонный звонок.
– Коста? Привет! Это я – Алексей Сватов, из радио. Говорю из вестибюля. Я нашёл её!
– Кого?
– Тамару
Алексея Сватова встретили шумно, как первооткрывателя. Хлопали по спине, ласково глядели ему в глаза, чтобы не погасить его восторг. Нельзя же разочаровывать парня с золотым характером.
– Идём, Алеша, вместе поужинаем, – пригласил его Коста.
– Здесь, в «Интуристе», среди франтов? Лучше в «Северном».
– Согласны.
Снова зазвенел телефон.
– Добрый вечер. Извините… Это говорит Андрей Полонский, брат Бориса Ивановича Шпиля.
– Мы не знакомы, но слышали о вас… Катя Турбина обещала…
– Речь идёт как раз о Кате Турбиной. Мне позвонил из Сухуми мой друг, Яков Сверчок, он был у ваших в Акуа. Просил передать – Катя Турбина и есть Тамара Мухина.
– Позвольте, я назову вас просто – Андрей… Ваше сообщение – самая большая радость в нашей семье Эшба. Я и мой друг, Коста Джонуа, очень просим вас как нашего родственника. Сейчас трудно вам объяснить, каким образом мы с вами являемся даже близкими родственниками. Мы вас ждём у входа в ресторан «Северный»… Вы далеко от нас?
– Могу прибыть минут через десять – двенадцать.
– Ждём, дорогой Андрей, очень ждём. Анатолий положил трубку.
– Идём! – торопил Коста.
– Подождём три минуты. Может быть, ещё кто-нибудь позвонит насчёт Тамары Мухиной, – сказал Анатолий по-абхазски.
В коридоре гостиницы тихо. Никто из проживающих не догадывался, что произошло в «люксе» номер четыре два часа назад. Только дежурная по этажу зябко куталась в шерстяной платок.
Утром в гостиницу вошла Прасковья Тимофеевна и постучала в номер Анатолия и Косты. Они уже в который раз перечитывали телеграмму из Акуа:
«Тамара Мухина проживает Ломоносовск, проспект Виноградова, 214, квартира 26, фамилия Турбина. Это проверено. Ждите нас Ломоносовске привет Кате. Купальный костюм Коля получил. Привет Еснат».
– «Ждите нас». Неужели прилетят не менее восьмидесяти шести близких родственников?
– Человек десять прилетит, не сомневайся. Интересно, какой купальный костюм? – недоумевал Коста.
– Гримасы телеграфа. Позвонили на квартиру Турбиной.
– Катя будет дома после работы, – с душой, тепло ответила Наталья Мироновна.
Если бы трубка была из железа, она обязательно расплавилась бы от материнской теплоты. Пластмасса же менее чувствительна. Это известно.
Катя вернулась домой и обняла бабушку.
– Они ужинают у нас! Я очень рада.
– Какой из них?
– Бабушка?!
– Не крути. Не маленькая.
Что поделаешь с бабушкой, которая всё видит?
– С чуть печальными глазами.
– Анатолий. Я так и думала. Очень славный. Давай обедать.
– Не могу.
– Обедать, я кому говорю. Думаешь, если следователь, то я на тебя управу не найду.