Chemical Wedding
Шрифт:
Звук действовал на нервы, он был повсюду, как будто в самой голове. Раздражение немного отрезвило её, позволив оформить мысль «пора отсюда выбираться», но одного намерения было мало. Непонятно было, в какую сторону и как двигаться.
«Если это смерть, то это полный отстой», — вполне осознанно подумала Иванна и как будто ощутила себя в неком условном теле; по крайней мере, появилась иллюзия, что она может двигать руками и переставлять ноги.
Тон звука начал повышаться, становясь совершенно невыносимым, и вдруг «струна» с мерзким взвизгом лопнула. Когда в ушах перестало звенеть, Иванна расслышала отдалённый шорох волн
— Она на нашей стороне, дальше ты сам справишься, — сказала женщина.
— Ивушка, дай мне руку, — позвал Каркаров.
«Какую к чёрту руку, если я бестелесный дух?» — бессильно подумала она.
— Пожалуйста, вернись ко мне.
«Да что за ерунда, не собираюсь же я здесь оставаться!»
Она протянула иллюзорную руку и вдруг её пальцы сомкнулись на ладони Каркарова. Тьма лопнула как мыльный пузырь, обрушив на Иванну свет, звуки, запахи и прикосновение воздуха к коже. Едва открыв глаза, она очутилась в объятиях Каркарова и крепко обняла его в ответ. Осознание произошедшего прошло через неё липким ужасом, осев тошнотворной слабостью почему-то в области ступней.
— Прости, что не предупредила о том, что ты женишься на идиотке, — всхлипнула Иванна Каркарову в плечо.
— Тише, тише, всё хорошо, — он гладил её по волосам, целуя во всё, до чего дотягивался.
Немного успокоившись, Иванна огляделась и поняла, что находятся они в беседке, а солнце клонится к закату. Потрясённая Иванна уточнила, того же ли дня сейчас вечер, Каркаров ответил, что того же, и, помогая ей подняться, стал выспрашивать о самочувствии. Самочувствие было просто замечательным: от апатии не осталось и следа, Иванна чувствовала себя такой восхитительно живой, что ей хотелось немедленно устроить пробежку через соседнее поле и переплыть Саву на тот берег и обратно. Если бы не зверский голод, именно так бы она и поступила.
***
На следующее утро поместье пополнилось гостями. Чрезвычайно томная после ранней энергичной побудки, устроенной ей Каркаровым, Иванна спустилась в кухню за кофе и обнаружила там неизменных Адю с Янко, а также Василису, Федору и Мойру. Федора, получив сову от Смитов, живо сгребла в охапку Горана и рванула в поместье, не забыв оповестить Мойру, посчитав, что было бы несправедливо, если та останется в стороне и не узнает, чем увенчались их совместные усилия.
— Вы вообще отсюда выходите когда-нибудь? — поприветствовала она товарищей. — И вы, девочки, здравствуйте. А где остальные, кто-нибудь знает?
— Тётя Лиза сейчас завтракает сынулю бульоном, дядя Мирко увёл Горыныча на секретное совещание, доктор сказал, что через неделю вернётся проверить прогресс — он готов был чуть ли не каждый день проверять, но Елизавета его мел малость упырила — и уехал, Тори занимается корреспонденцией, дед Златко собеседует Хоуп на предмет изготовления новой палочки, — выдала справку Федора, сияя улыбкой до ушей.
Она пребывала в глубочайшем восторге, и это чувствовалось даже с противоположного края кухни. Иванна невольно и сама расплылась в улыбке.
— Вам от бабушки большой привет, она очень
Потрясённая Иванна даже замерла на месте. Значит, Каркаров отбросил свои заморочки и призвал на помощь мать, чтобы её вытащить! Вот так дела! С одной стороны, ей было интересно узнать, что же с нею было и как они это исправили, с другой, она точно знала, что пока не готова это узнавать.
— Доктор само очарование, жаль, что так недолго побыл, — прерывая паузу, невинно отметила Мойра. — А когда Северуса погулять выпустят? Что-то я соскучилась по его комментариям.
— Когда выпустят — это надо у мамы спросить, а насчёт комментариев тебе придётся подождать, пока голос вернётся, — развела руками Иванна.
Янко, смерив её критическим взглядом, выразил искреннее сомнение, что отсутствие голоса удержит его от комментирования. Иванна, подняв бровь и ехидно прищурившись, уличила его в ревности и уверила, что лавры главного остряка этой компании у него всё равно никто не отберёт. Янко демонстративно надулся и задрал нос; Адя, умирая со смеху, ободряюще погладила его по плечу и поддержала Иваннины слова.
— Слушайте, ну точно! Знаешь, почему вы постоянно слегка так грызётесь? Потому что очень похожи. Я всё думала, кого он мне напоминает… Так вот, когда в хорошем настроении — вылитый ты! Только масти другой, — вдруг озарившись, выложила Мойра, крайне довольная собой. — Вот честно, стиль беседы один в один.
— Ну, мать, спасибо за комплимент! — развёл руками Янко. — Я прям не знаю, что делать — смеяться мне или обижаться!
— Смеяться, конечно, — уверила Иванна. — Обижаться — не твоя прерогатива. Вообще, Машка, гениальное наблюдение. Я сама только после твоих слов это осознала.
А ещё она моментально осознала, почему её тогда так потянуло к нему, но никогда не тянуло к Янко. Помимо их духовного единения за работой, было ещё кое-что — её эмпатическое волонтёрство. Это изменение эмоций от отчаяния к спокойствию, которое она считывала со Снейпа после сеанса, слишком напоминало то, что она переживала с Каркаровым, и в условиях долгой разлуки не могло не сработать в составе рефлекса. Что ни говори, это понимание очень её порадовало.
***
Выздоровление Снейпа шло полным ходом. На следующий день он уже решился выйти на прогулку и даже начал понемногу общаться с аборигенами. Для этого он активно использовал не только жестикуляцию и бумагу с карандашом, но и ненавязчивую передачу мыслеречи, что совершенно избавляло кого бы то ни было от страданий из-за неудобства общения с ним.
Мирослав, который внезапно загорелся идеей развести пчёл, потащил Снейпа, Каркарова, Янко и Горана смотреть участок с десятком старых яблонь, который планировалось расчистить под пасеку, и сообщил, что ближе к сезону ему понадобится помощь всех четверых.
На пятый день Снейп начал уверенно передвигаться без стороннего надзора и посетил с дружественным визитом Елизаветину лабораторию, откуда после нескольких часов вышел весьма приободрённый. Избыток свободного времени он стал коротать за изучением сербского и русского языков. Параллельно выяснилось, что немецким он владеет в совершенстве, что явилось дополнительным фактом в пользу легенды Елизаветы.