Чемпион, догони свою #любовь
Шрифт:
– Как ты здесь оказался?
– На перемене вспомнил, что забыл дома тетрадь по химии, и побежал за ней. Наталья Александровна предупредила: кто придёт без домашнего задания, останется после уроков наводить порядок в лаборантской. А когда возвращался назад, нарвался на них. Фрол меня позвал, я хотел пройти мимо, но он сказал, если не подчинюсь, будет хуже. Ну я подошёл, а они начали издеваться, всю голову отбили подзатыльниками, – рассказал он и потёр затылок.
– Тоха, нельзя быть такой размазнёй, – возмутился Лёша, – нужно давать отпор. Уж лучше по морде получить, чем всю
– Тебе хорошо говорить, ты смелый, а я трус. Если бы не ты, мне бы жизни не дали в этой школе, пришлось бы переводиться в другую. Спасибо, что заступаешься за меня.
– А ты думаешь, в другой будет иначе? Дело не в школе, а в человеке. Если не умеешь за себя постоять, тебя везде будут пинать. Ладно, проехали, – отмахнулся Лёша. – Лучше дай списать домашку по химии, что-то мне совсем не хочется полы драить.
В школу они пришли, когда уже заканчивался третий урок. «Опять алгебру прогулял, – подумал Лёша. – Елена Николаевна съест меня живьём».
Не успели они дойти до раздевалки, как в коридоре прямо перед ними выросла строгая, властная фигура завуча.
– Истомин, ты ли это? – воскликнула Нина Петровна, разведя руки в стороны, будто хотела его обнять.
Но это только казалось, на самом деле её глаза метали молнии, а саркастический тон выдавал раздражение. Лёша понял: ничего хорошего от этого разговора ждать не стоит.
– Я, – как ни в чём не бывало ответил он.
– Явился, не запылился, – усмехнулась она. – Объясни-ка мне, дружок, ты почему сегодня прогулял три урока?
– Проспал.
– Действительно, почему бы тебе не поспать? Ты же у нас учишься на одни пятёрки, школу никогда не прогуливаешь, – подначила завуч. – А что с губой?
– Упал неудачно, – ответил Лёха, невольно прикоснувшись к подсохшей ране.
– Истомин, тебе не кажется, что ты часто падаешь? – с ехидцей спросила Нина Петровна. – Или падучая напала? Сейчас же иди к директору. Галина Михайловна сказала, чтобы сразу шёл к ней, – сообщила она и перевела взгляд на Антона: – А ты, Анохин, почему не на уроке?
– Домой бегал за тетрадью по химии и случайно задержался.
– Один проспал, другой задержался, устроили из школы проходной двор. – Нина Петровна сурово посмотрела на одного, потом на другого, покачивая головой. – Марш с моих глаз долой.
Молоденькая симпатичная секретарша по имени Катя встретила Лёшу приветливым взглядом, когда он вошёл в приёмную директора.
– Лёшка, опять ты? – улыбнулась она. – Что-то последнее время к нам зачастил.
– Галина Михайловна меня вызвала.
– Да знаю я. – Девушка встала из-за стола и, цокая тоненькими каблучками, прошла мимо него, обдав ароматом духов. – Погоди минутку, сейчас спрошу, может ли она тебя принять.
Катя постучала в дверь и, когда из-за неё донеслось: «Войдите», – скрылась в кабинете директора. Не успел Лёша осмотреться вокруг, как она вернулась.
– Иди. Удачи, – прошептала она.
Галина Михайловна сидела за рабочим столом и что-то писала. Увидев Лёшу, она посмотрела на него поверх очков.
– Присаживайся, Алексей, в ногах правды нет. – Директор кивнула на стул у стены и, продолжив
Лёша сел, сложив руки на коленях, как примерный ученик, и застыл в ожидании, точно мраморное изваяние, приготовившись выслушать лекцию и наставления директора. Наконец она положила авторучку и, сняв очки, посмотрела на него.
– Ну что мне с тобой делать, Истомин? – спросила Галина Михайловна. – Почему ты систематически прогуливаешь алгебру и геометрию?
Лёша молчал, потупив взгляд. Не мог же он сказать ей, что терпеть не может эти предметы.
– Алексей, я понимаю, тебе не нравится математика, – будто прочитала она его мысли, – но ты должен понять, это основа образования. Если и дальше будешь продолжать в том же духе, не сдашь ОГЭ, и я буду вынуждена оставить тебя на второй год. Ты это понимаешь?
– Да.
– Ты ведь умный парень, до восьмого класса неплохо учился. Почему теперь скатился на двойки и тройки? Что стало тому причиной? – поинтересовалась директор.
– Не знаю, – вздёрнул Лёша плечами.
Всё это время он сидел, уставившись на маленькую щель между узкими полосками ламината. Лёша не знал, что сказать в своё оправдание. Он и сам не понимал, почему перестал учиться и начал прогуливать уроки. Мать говорит, всему виной его лень, которая, как она выражается, родилась вперёд него.
– Я не хочу вызывать в школу твою маму. Ты уже не маленький и должен сам отвечать за свои поступки. Поэтому давай поговорим не как директор и ученик, а как два взрослых товарища, – предложила Галина Михайловна, – согласен?
– Согласен, – буркнул Лёша.
– Алёша, поставь себя на место своей матери. – Услышав столь неожиданное обращение от директора (так его называла только мама), он вскинул голову и посмотрел на неё.
– Она растит тебя одна, тянет из последних сил. Надеется, что сын вырастет и станет ей надёжной опорой в старости, – продолжала Галина Михайловна. – Какая из тебя будет опора, если ты не хочешь учиться? Кем станешь? Даже для рабочей профессии нужно образование. Пойдёшь улицы подметать, вагоны разгружать? Там много не заработаешь. Ты себя не сможешь прокормить, не то что мать. Представь на минутку: вот ты живёшь всю жизнь ради близкого человека, посвящаешь ему все своё свободное время, отдаёшь ему свою душу, сердце, а он тебя в грош не ставит и наплевательски относится к твоим стараниям. Скажи честно, тебе будет обидно? – Она вперила в него пристальный взгляд. – Тебе не жалко мать?
Слова директора зацепили сильнее угроз и криков. Глаза предательски защипало от набежавших слез. Лёша вспомнил свою маленькую, хрупкую маму, и ему стало невыносимо стыдно. С тех пор как погиб отец, она полностью посвятила себя ему. У неё не было личной жизни, он никогда не видел в их доме посторонних мужчин. А ведь она ещё молодая, ей всего лишь тридцать пять, к тому же красивая женщина. Лёша не раз замечал, какими взглядами провожают её мужчины, когда вместе с ней выбирался по семейным делам. Она могла бы ещё устроить свою судьбу и жить в своё удовольствие, но вместо этого положила себя на алтарь сына и полностью растворилась в нем.