Чемпион
Шрифт:
– Сейчас я тебе расскажу три лучших в мире способа добыть фазана, сказал он.
– А раз уж ты сегодня гость, то тебе выбирать, каким мы воспользуемся. Ну как, идет?
– Мне все это не нравится.
– Успокойся, Гордон, ну в самом деле!
– Ладно-ладно, давай.
– Так вот. Первый секрет.
– Он замолчал и глубоко затянулся сигаретой.
– Фазаны, - негромко проговорил он, - очень любят изюм.
– Изюм?
– Обыкновенный изюм. У них какая-то изюмомания. Мой отец первый об этом узнал, уже больше сорока лет назад. И он открыл
– Ты, кажется, говорил, что твой папа был пьяница.
– Может, и так. Но кроме того, он был великим браконьером, Гордон. Возможно, величайшим за всю английскую историю. Мой папа изучал браконьерство, как настоящий ученый исследователь.
– Да ну?
– Серьезно, Гордон.
– Верю.
– Между прочим, папа держал целый двор петухов в самом соку, только для экспериментальных целей.
– Петухов?
– Ага. И каждый раз, как придумывал новый способ словить фазана, проверял этот способ на петухе. Так он открыл секрет изюма. И так изобрел ловлю на конский волос.
Клод замолчал и оглянулся, словно проверяя, не подслушивает ли кто за спиной.
– Вот как это делается, - сказал он.
– Для начала берешь несколько изюмин и оставляешь их на ночь в воде, чтобы они как следует разбухли. Потом берешь конский волос и режешь его на кусочки по полдюйма. Потом протыкаешь ими изюмины, так, чтоб по обе стороны волос торчал на восьмую дюйма. Понятно?
– Да.
– Теперь, фазан склевывает такую изюмину. Да? А ты смотришь из-за дерева. И что дальше?
– Наверно, она у него застрянет в горле.
– Это и так понятно. Но вот что удивительно. Вот что заметил мой папа: как только это случится, птица больше не двигается с места! Она как будто к земле прирастает, так и стоит, и в горле у нее как будто поршень ходит, а ты себе спокойно вылезаешь из засады и берешь ее голыми руками.
– Не может этого быть.
– Клянусь, - сказал он.
– Если уж фазан заглотил конский волос, у него над ухом можно палить из ружья, он и не пошевелится. Это такая мелочь, которую может заметить только гений.
Он сделал паузу, и глаза его сияли от гордости за гениального отца.
– Это был метод номер один. Метод номер два еще проще. Все, что надо, леска и крючок. Ловишь фазана на изюмину, как рыбу. Забрасываешь леску ярдов на пятьдесят и лежишь себе в кустах, пока фазан не клюнет, и вытаскиваешь!
– По-моему, это не твой папа придумал.
– Этот метод популярен среди рыбаков, - сказал он, предпочитая меня не слышать.
– Заядлый рыбак, если не может часто ездить на море... Ему это напоминает рыбалку. Только это довольно шумный метод. Когда поймаешь фазана, он орет, как сумасшедший. Все лесники сбегаются.
– А что же метод номер три?
– спросил я.
– Метод номер три еще лучше. Его папа придумал перед смертью.
– Последний шедевр?
– Вот именно, Гордон. Я даже помню тот день, когда это произошло. В воскресенье утром папа заходит на кухню с огромным белым петухом в руках и говорит:
"Кажется,
– "Хорэс, убери эту дрянь со стола." На голове у петуха бумажный колпачок, вроде стаканчика от мороженого, только вверх ногами. Папа показывает на петуха: "Потрогай, - говорит, - он не сдвинется ни на дюйм." Петух хочет лапой содрать колпачок, но не тут-то было - он чем-то приклеен. "Никакая птица с закрытыми глазами не убежит," - сказал папа и потыкал петуха пальцем. Петух даже не заметил, как его толкают туда и обратно по всему столу. "Этого можешь забрать, - сказал папа, - можешь зарезать его и приготовить обед в честь моего открытия."
А потом он взял меня за руку и вывел за дверь, и мы пошли через поле в большой лес по ту сторону Хэдденхема, который раньше принадлежал Герцогу Бэкингемскому, и меньше чем за два часа мы там словили пять отличных фазанов так же просто, как будто купили их в магазине.
Клод перевел дух. Его глаза увлажнились и заблестели, когда перед ними снова предстал чудесный мир юности.
– Что-то не понимаю, - сказал я, - как это он одевал бумажные колпачки на головы фазанам в лесу?
– Ни за что не догадаешься.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Тогда я тебе скажу. Выкапываешь в земле небольшую ямку. Потом сворачиваешь из бумаги фунтик и опускаешь его в ямку открытой стороной вверх, как чашку.
Обмазываешь его птичьим клеем, и бросаешь туда несколько изюмин. Потом выкладываешь изюм дорожкой до самой ловушки. Теперь представь - идет себе фазан и склевывает одну за другой изюмины, а когда доходит до ямки, то сует туда голову, чтобы сожрать изюм. Вот и все! У него на голове бумажный колпачок, и он ничего не видит! До чего только некоторые люди не додумаются! А, Гордон?
– Твой папа был гений.
– Так что выбирай. Как тебе больше нравится, так сегодня и сделаем.
– Все-таки, тебе не кажется, что все эти методы немного сыроваты?
– Сыроваты? Боже мой! А у кого в доме был жареный фазан почти каждый день последние шесть месяцев, и все это не стоило ему ни пенни?
Он повернулся и зашагал к дверям мастерской. Его очевидно задело мое замечание.
– Подожди минутку, - сказал я, - не уходи.
– Ты идешь со мной или не идешь?
– Да, только я хотел у тебя спросить... У меня есть одна идея...
– Можешь оставить ее при себе. Ты в этом ничего не понимаешь.
– Помнишь пузырек со снотворным, который мне дал док, когда у меня болела поясница?
– Ну, помню.
– Как ты думаешь, подействуют они на фазана?
Клод прикрыл глаза и снисходительно покачал головой.
– Дай договорить.
– Тут нечего говорить, - сказал он, - никакой фазан не станет клевать эти дурацкие таблетки. Разве непонятно?
– Ты забываешь об изюме, - сказал я ему.
– Теперь послушай. Берем изюмину.