Чемпионка Слизерина
Шрифт:
Тем временем этот дуралей капнул кровью во все чаши, засунул палец в рот и смотрел на всех, как живое воплощение идиотизма. По глазам окружающих он понял, что делает что-то неправильно, засмущался, вытащил палец изо рта и попробовал вытереть руку школьной мантией. Мое чувство прекрасного этого не выдержало, я протянула ему запасной чистый платок:
— Дарю. Замотай палец. В школе сходи к мадам Помфри, а потом платок уничтожь, лучше сожги. Клянусь, платок чистый, без сюрпризов.
Гордый Поттер платок не взял. Ну и ладно. Чего на меня напал приступ альтруизма, не понимаю. Вероятно, наивностью от него заразилась. Бр-р! Нужно поменьше находиться с ним поблизости, вдруг привыкну.
Декан поднял палочку и торжественно заверил результат. Юристы быстро оформили бумагу и заверили ее печатями. Адвокат Поттера выглядел раздосадованным, мой светился от удовольствия, а вот Гарри меня удивил. Он смотрел на меня с ошарашенным видом, а потом прошептал:
— Ты действительно моя сестра. У меня есть родная сестра, а ведь я думал, что совсем один на свете…
Я сглотнула комок. Неужели он так одинок? Он же наверняка жил у любящих родственников, небось с него пылинки сдували, что же он так реагирует? Нужно было что-то ответить, я не смогла ответить зло или язвительно. Сама же думала, что дети за родителей не отвечают. Друзьями нам не стать, но в этот момент я даже почувствовала к нему что-то:
— Да, Поттер. Мы — дети одного отца.
Тут я вспомнила, что именно сделал его отец, и непонятное чувство улетучилось из груди.
— Зато матери у нас разные. Ты был желанным ребенком, а я – нет. Твою мать он любил и жил с ней, а мою — изнасиловал и довел до сумасшествия. Разницу чувствуешь?
Тут поднялся гвалт, вскочил его адвокат и начал трясти бумажками, повторяя заключение официальной комиссии, что Бренда Роул содержалась в стандартных условиях и к ней проводились разрешенные меры воздействия, действия авроров были признаны правомерными. Мой адвокат язвительно интересовался, с каких пор сексуальное насилие является легитимным и правомерным, они кричали и выпячивали грудки, потрясали кулаками и чуть было не сцепились прямо на столе. Декан посмотрел на них, приподнял бровь, а потом хладнокровно поднял пустую чашу заклинанием и резко уронил. Чаша грохнулась на пол с оглушительным звоном, адвокаты застыли, а в тишине раздался голос Поттера:
— Я согласен на раздел имущества в равных долях. Разделите по-честному, я подпишу.
Он повернулся ко мне и сказал:
— Белинда Роул, от имени рода Поттер приношу тебе извинения за недостойное поведение моего отца в отношении твоей матери и тебя. Подтверждаю твое право носить фамилию Поттер-Роул.
Глаза у него странно заблестели, он встал и резко выбежал из комнаты. Я сидела неподвижно, но в собственном воображении валялась на полу с вывихнутой челюстью. Откуда только что берется? Кто ему такие слова подсказал? Он извинился от имени всего рода, и перед кем? Перед презренным нежеланным бастардом. Как бы я не уверяла себя, что мы с ним одинаковы, но в душе я прекрасно понимала, что Джеймс обожал свою жену и маленького сына. Он с ней брак заключил министерский только потому, что боялся за нее и очень любил, он встал перед Темным Лордом и пытался защитить свою семью, хотя и не преуспел. Гарри был желанным сыном, и наверняка Джеймс собирался оставить все ему. Думаю, и завещание было составлено, но пропало по воле неизвестной особы. Это не меняло отвратительной истории с моей матерью, но поступок Поттера меня потряс. Чтобы не выдать своего волнения, я продолжала сидеть, не шелохнувшись. Разумеется, мне его разрешения не требовалась, за нас вообще все магия решила, но он говорил от чистого сердца, я это поняла.
Вышла из комнаты, прижимая вожделенный пергамент к груди. Еще подпись Поттера требуется, надеюсь, он не передумает. Дядя меня ждал. Он посмотрел на мое лицо и не стал ничего расспрашивать, попрощался с адвокатом и вывел меня из здания. Мы шли пешком по Лондону, гуляли счастливые люди, улицы были украшены и искрились яркими огнями. С удивлением обнаружила, что уже вечер. Мы дошли до какого-то безлюдного переулка, дядя притянул меня к себе и мы аппарировали. Через минуту мы зашли в лавку. Наконец-то дома. В кровать я свалилась совсем без сил. Утром меня разбудила незнакомая сова. Я отвязала конверт с логотипом юридической фирмы и прочитала короткую записку с бешено бьющимся сердцем. Там было всего два слова: «Он подписал».
Примечание к части не бечено
Глава 6
Незадолго до конца каникул произошло неприятное событие. Мой дядя, Амброзий Флюм побеседовал с кем-то в деревне и вернулся злой, как раздраженный дракон. Он только огнем не плевался. Дядя заставил домовика вызвать меня из лавки, а сам прошел со мной в гостиную и приказал:
— Выстави руки.
Возражать было бесполезно, я только попросила:
— Смиренно принимаю наказание, но прошу объяснить, что я сделала неправильно.
Дядя кивнул:
— Законное требование. Десять ударов.
Пока получала удары розгами по рукам, осмысливала сказанное дядей. Итак, я привлекла к себе ненужное внимание и вела себя, как базарная торговка. Мой позор, а значит позор семьи дяди выплыл наружу. Я забыла свое место. Я имела наглость пойти на бал с кавалером не по рангу, неизвестно, что я себе вообразила. Принцы женятся на посудомойках только в глупых маггловских сказках для бедных. Почему для бедных? Да чтобы пополнять ряды проституток для развлечений господ. Богатые девочки учатся достойно вести хозяйство и подстраиваться под нрав будущего супруга. Мало того, что я вела себя возмутительно, я еще и в аферах мистера Горбина засветилась. Ах, я думала, что это — снотворное? Это проблема моя, и только моя. В этот раз скандала не случилось только чудом, Мерлин великий помог глупой сиротке, но вечно моя везучесть не продлится. Если бы меня посадили в Азкабан, то это за дело, но тень моей выходки легла бы на семью несмываемым позором. А ведь Картеру и Скарлет в школу идти через пару лет, я о них подумала? У самой чести нет, какая честь у ублюдка, но честь семьи позорить я не имею права.
Руки распухли и покраснели, но я вежливо поблагодарила дядю за «урок» и была отправлена оттирать огромные жирные грязные котлы на речку. Я попросила разрешения, переоделась и обреченно потащила посуду к реке. Обычно эта работа мне даже нравилась, но сейчас у меня сильно болели руки и стояла зима, что сильно затрудняло процесс чистки. Заживляющая мазь стояла на тумбочке у меня в комнате, но дядя запретил ею пользоваться до девяти вечера. Вполне ожидаемо на меня накатил приступ фамильного упрямства. Нужно почистить котлы? Хорошо, будут блестеть. Нельзя лечить руки до вечера? Подавитесь своей мазью, дядя. Я ублюдок и недостойна находиться в достойном обществе? Обещаю, минуты после полудня первого мая девяносто седьмого года в вашем доме не проведу. Не стану пачкать вашу кристальную репутацию. Разберусь как-нибудь, на крайний случай пойду по стопам бывшего профессора зельеварения, Слагхорна. Он уже с десяток лет кочевал по стране, выискивая пустые дома, хозяева которых уехали в длительное путешествие.