Чему учил Ж.М.Вианней
Шрифт:
У вас не было дурного намерения?
Вот так оправдание, друг мой! Тот, кто совершает грех, не имеет намерения потерять благодать, однако он ее теряет; и разве вина его меньше? Конечно нет, ведь он знает, что нельзя совершить такой поступок или сказать такие слова, не впав в смертный грех. Если уж на то пошло, то конечно, все грешники, горящие в аду, не имели намерения погубить свою душу. Меньше ли их вина от этого? Конечно нет: они знали, что погубят себя, живя, как они жили.
Грешник, молящийся без дурного умысла с грехом в сердце своем, не хочет ни смеяться над Иисусом Христом, ни оскорблять Его. Тем не менее, он смеется над Ним, зная, что над Богом смеются, когда говорят Ему: «Господи, я люблю Тебя», а сами любят грех. Или же: «Я покаюсь в моем грехе» а сами и не думают обратиться к
Не прав ли я, говоря вам, что молитвы грешника – лишь сплетение неправд и противоречий? Это совершенно верно; Сам Дух Святой говорит нам, что молитва грешника, не желающего отойти от своего греха – мерзость в глазах Господа. 86
86
Напоминание о тексте святого Писания (вдохновенного Духом Святым): Притч 28. 9: «Кто отклоняет ухо свое от слушания закона, того и молитва – мерзость».
Вы кажете: это состояние ужасно и достойно сострадания. Смотрите, до чего грех вас ослепляет! И я скажу вам, не боясь солгать: по крайней мере половина вас, внимающих мне в этой церкви, – такова. Не правда ли, это вас не трогает, или скорее наводит скуку? И время здесь тянется слишком долго? 87
Вот, друг мой, злосчастная пропасть, к которой грех приводит грешника. Ведь вы знаете, вот уже шесть месяцев, год или больше, как вы в грехе. И что же, ведь вы спокойны? Ну, да, ответите вы мне. И этому легко поверить, потому что грех вас ослепил. Вы не видите в нем ничего особенного, и он так ожесточил ваше сердце, что вы стали бесчувственны. Я даже уверен, что мои слова не заставят вас задуматься. О Боже мой, в какую бездну заводит грех!
87
Можно догадаться, что поучение это читалось перед многочисленными паломниками, среди которых было много больших грешников. Впрочем, и арсские прихожане были сами, в первые годы, «закоренелыми грешниками», из-за «тройного греха Арса»: несоблюдение воскресного дня, жажда удовольствий, невежество в области религии.
В таком случае не следует больше молиться?
Если молитвы нераскаявшегося грешника только оскорбляют Бога, то не лучше ли, чтобы он перестал молиться?
Я не то хотел сказать, говоря, что ваши молитвы только обман. Но вместо того, чтобы говорить: «Боже мой, я люблю Тебя», говорите: «Боже мой, я тебя не люблю, но помоги мне по-настоящему полюбить тебя». Вместо того, чтобы говорить: «Боже мой, я крайне сожалею о том, что тебя оскорбил», говорите: «Боже мой, я не чувствую никакой скорби о моих грехах, помоги мне должным образом скорбеть о них». Не говорите: «я покаюсь в моих грехах», говорите: «Боже мой, я чувствую привязанность к своим грехам и мне кажется, что я совсем не желаю их оставить; даруй мне благодать ненавидеть их и покаяться в них, так, чтобы я никогда больше не впадал в них!..» 88
88
Сокращаем во избежание излишних повторений.
Грех – самое большое зло
Знаете ли вы, какое зло грех?
Грех, дети мои, препятствует нам войти в Царство Небесное. Какое великое зло – грех! 89 Грех оскорбляет Бога. А ведь мы – дети Божии, дети Того Бога, Который нас так любит... Почему мы оскорбляем Его и в какую беду мы попадаем, оскорбляя Бога?..
О! Как несчастен грешник; он теряет покой своей души! Его терзают угрызения совести, горе, беспокойство, он боится смерти... О! Каким несчастным делает грех человека в его смертный час! «Иди, несчастный, говорит ему Бог, ты не сможешь больше ни молиться Мне, ни любить Меня!» А молится Богу, любить Бога – не в этом ли все счастье святых на земле!
89
Слушатели
Грех опутывает человека своими постыдными узами; диавол похищает его. Вы видите, дети мои, каким жалким становится человек из-за греха! А что думает об этом Бог? Господь Бог не может взирать на грех человека без отвращения и ужаса. Душа в грехе подобна падали, которую тащат в летнюю жару; она смердит, вызывает отвращение, к ней не решаются приблизиться, от нее отшатываются, отгоняют мысли о ней... от нее тошно. 90
Дети мои, а что делают бесы, когда душа во власти греха? Как хищные звери, они окружают ее, ждут мгновения смерти – разлуки души с ее телом, чтобы схватить ее и низвергнуться вместе с ней в ад. О! Как несчастен человек, когда он живет и умирает в грехе... Ах, если бы об этом хорошенько подумали, могли ли бы еще грешить? Ради небольшого удовольствия идти на такие страдания...
90
Это сравнение, которое кажется преувеличенным, не было таким для святого пастыря. По благодати Божией он прозревал иногда ужасное состояние душ, обремененных грехом: «Как глуп диавол, – сказал он однажды, – он сам извещает меня о приходе больших грешников».
Никогда больше не любить Бога в аду... ненавидеть Его... О, дети мои, какое несчастье! Кроме того, грехами распинают Христа! О, как велика вина человека... Спасителя, Который нас так возлюбил, Который умер за грешников... Его оскорблять... Его распинать! Как можно грешить? Поистине, как можно грешить? 91 Нет, если хорошенько подумать об этом – невозможно было бы грешить.
Достаточно ли знают, что такое грех?
Дети мои, мы состоим из двух частей: души и тела. Душа – благороднее и ценнее; за нее Господь отдал Свою Кровь! А ею так пренебрегают! Ее оставляют коснеть и стенать в грехе; ее теряют ради мгновенного удовольствия, ради мести, ради гордости; ее презирают, ее унижают, чтобы угодить телу!
91
«Произнося эти слова Арсский пастырь снова проливал слезы – и мы плакали вместе с ним», – вспоминает один из его слушателей – судья.
Напротив, придают такое большое значение телу – этому трупу, который рано или поздно будет гнить в земле. О нем так заботятся! Так боятся причинить ему малейшее страдание! Всячески украшают его, чтобы понравиться другим!
О, отвратительное предпочтение тела душе! Боже мой! Когда мы предстанем перед Тобой с душой, запятнанной грехом, как пожалеем мы, что ее предали и потеряли по своей вине, ради такой малости: оттого, что не захотели отказаться от такого-то общества, от такого-то удобного случая, от такой-то старой привычки.
Я думаю, что грешат оттого, что недостаточно рассуждают.
Если бы мы подумали хорошенько о мучениях, которые себе готовим, живя в грехе, не поторопились ли бы мы отойти от греха, в слезах и покаянии?
Если подумать хорошенько, чего наша душа стоила Господу, можно ли ее продать ради преступной дружбы?
Если бы мы подумали хорошенько, во что превратится наше тело после смерти, осмелились бы мы принести ему в жертву нашу бессмертную душу и подвергнуться адскому пламени ради преходящих удовольствий?
О нет, если бы мы хорошо подумали, чем мы будем после смерти, невозможно было бы грешить. Мы не только не совершали бы смертных грехов – для доброго христианина об этом нет и речи, – но избегали бы со всем тщанием и мелких грехов, искупали бы их сокрушением, любовью к Богу, присутствием на Литургии, принятием таинств, добрыми делами: жили бы в совершенной чистоте.
Ах, если бы мы знали, что такое грех, мы не могли бы его совершить. Вспомните св. Маргариту: она плакала всю жизнь, потому что угодливо солгала своему отцу, когда ей было шесть или семь лет. «И это все? – говорили ей, – есть о чем плакать! Такая малость!» «Ах, – отвечала она, – вы не знаете, что такое грех; если бы вы знали, то так бы не говорили». Святые были безутешны из-за мелкой лжи... А мы не пророним и слезинки из-за ужасных грехов!