Черчилль: быть лидером
Шрифт:
И все это на фоне неутешительных успехов по основной учебной программе. В своем первом отчете в декабре 1882 года директор школы сообщит родителям Черчилля, что их сын по успеваемости занял последнее место в классе. К тому же «он — вечная причина всех беспорядков», «постоянно попадает в какие-то переделки», поэтому мало надежды, что «он научится вести себя как должно». [41] К аналогичному выводу придет и леди Рандольф, после возвращения Уинстона на рождественские каникулы. Делясь впечатлениями с мужем, она будет шокирована громкими и вульгарными речами их старшего сына. [42]
41
Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 49–52.
42
Письмо от 26 декабря 1882 года. Ibid. V. I. P. 49.
Дурное
— Да, но мой старший брат учит меня быть непослушным и озорным. [43]
Несмотря на многочисленные письма, в которых Уинстон неизменно указывал, что «абсолютно счастлив», [44] с первой школой ему и впрямь не повезло. Спустя почти пятьдесят лет он признается:
43
Ibid. V. I. P. 50.
44
Например, письма за декабрь 1882 года лорду и леди Рандольф. Ibid. V. I. P. 48–49.
— Как же я ненавидел эту школу и какую беспокойную жизнь я провел там в течение двух лет! [45]
На тот момент Сент-Джордж была одной из самых дорогих и привилегированных лондонских школ. Всего несколько классов по десять человек в каждом, большой плавательный бассейн, площадки для игры в гольф, футбол и крикет. Все преподаватели, магистры гуманитарных наук, исполняли свои обязанности в специальных мантиях и квадратных головных уборах. Готовя своих выпускников для поступления в Итон, они вели обучение по так называемой итонской модели, уделявшей основное внимание не столько образованию, сколько воспитанию. Недаром спустя семьдесят с лишним лет после означенных событий Черчилль называл свою первую школу не иначе как «штрафная каторга». [46]
45
Churchill Winston S. Op. cit. P. 12.
46
Запись 22 июля 1953 года. Moran C. Churchill. The Struggle for Survival. P. 152. Лорд Моран указывает, что данное замечание относилось к приготовительной школе в Брайтоне. Скорее всего, он ошибся — столь суровая оценка больше относится к Сент— Джорду, нежели к гораздо более миролюбивому заведению сестер Томсон.
Сохранились записки искусствоведа Роджера Фрая, [47] учившегося в Сент-Джордже вместе с Уинстоном. Он вспоминал, как каждый понедельник, после общей линейки, провинившихся мальчиков вели в библиотеку и подвергали порке. В результате данной экзекуции «попки несчастных превращались в кровавое месиво». Остальных же школьников в воспитательных целях сажали около открытой двери, чтобы они, «дрожа от страха, слушали вопли» своих одноклассников.
Фрай был одним из старост и наблюдал все эти издевательства в непосредственной близости. Позже он утверждал, что директор получал от данных наказаний «сильнейшее садистское наслаждение». [48]
47
Предположительно данные заметки были использованы писательницей Вирджинией Вульф, изобразившей в одном из своих романов учебное заведение, похожее на Сент— Джордж.
48
Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 54–55.
Сам Уинстон вспоминал:
— Я уверен, что ни один из итоновских студентов или тем более учеников Хэрроу никогда не подвергался такой жестокой порке, которую привык устраивать наш учитель. [49]
Пройдут годы, и восемнадцатилетний Черчилль вернется в Аскот, чтобы отомстить бывшему директору, но тот не доставит ему такого удовольствия, скончавшись в ноябре 1886 года от сердечного приступа в возрасте тридцати восьми лет.
Каким бы ни было поведение учителя, сам Черчилль также не станет утруждать своего наставника в поиске причин для недовольства. С первых же дней пребывания в Сент-Джордже Уинстон проявит весь спектр своего независимого, упрямого и непокорного нрава, не только выходя за рамки дозволенного, но также стараясь отвечать по мере возможности на жестокие экзекуции преподавателя. Так после очередного наказания за кражу сахара из кладовки Черчилль в клочья разорвет любимую соломенную шляпу главного обидчика. [50]
49
Churchill Winston S. Op. cit. P. 11–12.
50
Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 53.
Не
51
Churchill Winston S. Op. cit. P. 12.
Долго так продолжаться, конечно, не могло. Случайно заметив следы от побоев на теле своего любимого Уинни, миссис Эверест тут же сообщит леди Рандольф о безнравственном поведении директора школы мистера Герберта Снейда-Киннерсли. Забрав своего первенца из школы, родители устроят его осенью 1884 года в менее фешенебельную, но гораздо более спокойную частную подготовительную школу в Брайтоне. Учеба здесь оставит у Черчилля «приятные впечатления, контрастирующие с воспоминаниями о первом школьном опыте». И хотя в первом семестре Уинстон по-прежнему был одним из самых последних в классе, это не особенно расстраивало его преподавателей, относившихся с «пониманием и добротой» к своим подопечным. [52]
52
Ibid. P. 13.
Впоследствии Черчилль значительно подтянется по многим дисциплинам. Он станет первым по классической литературе и займет прочную позицию по остальным предметам. В середине 1885 года Уинстон проявит большой интерес к чтению местных газет. К тому времени его уже волновало буквально все — захват бельгийцами Конго, демонстрация рабочих в далеком Чикаго, изобретение Даймлером автомобиля, а также возведение статуи Свободы в Нью-Йорке.
В отличие от успехов в учебе, поведение Черчилля по-прежнему оставляло желать лучшего. Спустя три месяца после прибытия в Брайтон он немного повздорит с одним из своих одноклассников, который набросится на него с ножом. Уинстону крупно повезет: он отделается легким ранением — нож войдет в грудь лишь на пять миллиметров, не задев жизненно важные органы. Как потом выяснится, Черчилль сам спровоцировал нападение, хорошенько врезав своему товарищу в ухо. [53] Неудивительно, что после подобных инцидентов в графе поведения у него значилось: «Общее количество учеников в классе — тридцать. Место в классе — тридцатое». [54]
53
Gilbert M. Churchill: A Life. P. 7.
54
Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 67.
За годы учебы и неизбежного взросления отношение родителей к Уинстону не сильно изменилось. Леди Рандольф была все той же любимой «звездой на расстоянии», способной как немного покритиковать, так и внимательно выслушать, дав стоящий совет. Иногда она была и не прочь пошутить, принимая от него такие забавные письма, как «Думаю, ты рада моему отсутствию. Никаких криков от Джека, никаких жалоб. Небеса спустились, и на земле воцарился порядок» или «Джек шлет тебе свою любовь и 6 666 666 666 666 666 666 666 поцелуев, а я в два раза больше!». [55]
55
Роуз Н. Черчилль. С. 18.
Что же до лорда Рандольфа, то между ними по-прежнему была ледяная стена отчужденности и равнодушия. Анализируя подобные отношения спустя годы, невольно задаешься вопросом — не послужило ли подобное отторжение и безразличие мощнейшим стимулом к достижению поставленных целей? Преуспеть как можно больше, преуспеть во всем, доказать себе, отцу и всем окружающим, что ты не забитый и одинокий ребенок, что ты Герой и Личность. Уинстон сам косвенно подтвердит это, когда спустя тридцать пять лет, во время работы над биографией своего великого предка, первого герцога Мальборо, напишет: «…у великих людей часто было несчастное детство. Тиски соперничества, суровый гнет обстоятельств, периоды бедствий, уколы презрения и насмешки, испытанные в ранние годы, необходимы, чтобы пробудить беспощадную целеустремленность и цепкую сообразительность, без которых редко удаются великие свершения». [56]
56
Churchill Winston S. Marlborough, Book I. V. I. P. 33.