Череп епископа
Шрифт:
На миг в голове рыцаря все перевернулось, и он вообразил, что язычники совершили открытие, создав куда более надежное укрепление, нежели до сих пор придумали в Европе. Правда, немного успокоившись, кавалер Иван сообразил, что земляную стену, в отличие от каменной, можно довольно быстро разрыть, подведя к ней землекопов под достаточно прочным навесом. Но время, время! Над душой командующего висел дерптский епископ, всем своим видом постоянно напоминая, что времени для правильной осады нет.
Послышался легкий щелчок, до боли напоминающий нечто уже слышанное ранее…
Рыцарь растерянно
— Дьявол! У них стоят катапульты! — рыцарь пришпорил коня и подлетел к пушкам: — Стреляйте, олухи! Чуть выше, чем в прошлый раз! Стреляйте и отволакивайте пищали!
Командующий армией волновался сейчас куда больше суетящихся у пушек воинов: русские едва не лишили его артиллерии! Но кавалер отлично знал, что заряжать катапульты для выстрела ничуть не быстрее, чем огнестрельное оружие.
Бабах! — ядра промелькнули в воздухе стремительными черточками, и два из них врезались в частокол, раскидывая стволы. В ровном ряду кольев появились сразу две бреши.
— Вот так, — покосился рыцарь на молчаливого епископа. — Еще несколько залпов, и никакого забора на валу не останется.
Рыцарь отъехал следом за бомбардирами. Теперь, с предельной для бомбарды дистанции рассчитывать на ее попадание в цель становилось затруднительно, но крупнокалиберные пищали могли бить достаточно точно.
Вскоре пушки дали еще один залп, и одно из ядер выбило в частоколе новую прореху.
— Вы не подскажете, господин епископ, сколько стрельцов сидит в этой крепости? — подъехал командующий к священнику.
— Это обычная русская деревенька, господин рыцарь, — покачал головой тот. — Здесь нет стрельцов. Сидит боярин с десятком холопов, да меньше сотни простых смердов, считая баб, детей и дряхлых стариков.
— Это хорошо, — впервые за день улыбнулся сын Кетлера. У него появилась уверенность в том, что после полудня занять деревню все-таки удастся.
Щелчок!
Кавалер закрутил головой, высматривая в небе выпущенные катапультой снаряды, но смачный шлепок раздался далеко в стороне — одного из ливонских рыцарей выбило из седла, а лошадь его забилась на льду в предсмертных конвульсиях. Командующий выругался, но никаких распоряжений отдавать не стал. Если есть дураки, которые сами подъезжают в пределы досягаемости вражеской стрельбы — это их личное дело.
К тому часу, когда крестоносцы закончили обед, пушки успели дать еще три залпа. Частокол, обращенный к реке, теперь напоминал челюсть цинготного моряка, и никто не сомневался, что пройти сквозь него не составит ни малейшего труда.
— Барон Гольц, брат, я поручаю вам взять обе сотни Тапской комтурии, войти в лес слева от крепости и подвести кнехтов к границе деревьев для атаки. Барон фон Регенбох, брат. Я поручаю вам взять сотни Кохилской и Кехранской фогтий и произвести тот же маневр справа. Со стороны реки крепость будут атаковать воины Дерптского епископства, командовать которыми я попрошу барона де Толли. Я обращаю ваше внимание,
Русские стрелки оказались расторопнее ливонских, и два камня один за другим полетели в сторону уходящего налево отряда, но на этот раз катапульты промахнулись.
Рыцарь, после обеда не ставший надевать полного доспеха, и не садившийся в седло, отошел к бомбардам на тот случай, если понадобится давать дополнительные приказы. Воины как раз вколачивали свежий заряд, приготовив к выстрелу заиндевевшие ядра.
— Не торопитесь, — негромко распорядился командующий, поворачиваясь лицом к деревне. И только когда, по его мнению, войска пробрались через лес к назначенным позициям, разрешающе махнул рукой: — Пали!
Ядра ударили в землю перед частоколом, угодив почти в одно место и, может быть, поэтому, завалили сразу чуть ли не десяток заостренных бревен. Вслед за этим на крепость со всех сторон ринулись воины. Темная волна ударилась в земляные валы, и заплескалась у их основания, очень и очень медленно поднимаясь вверх. Сквозь пробоины в наружном частоколе было видно, как у дальних стен изнутри бегают какие-то бабы и худосочные подростки, наугад выплескивая воду. Сейчас это командующего особо не беспокоило — отдохнувшие за ночь и разгоряченные люди подобного пустяка не заметят. Вот только куда делся предсказанный епископом местный боярин со своими холопами? Почему не в первых рядах мечом машет?
Кнехты со всех сторон поднялись уже выше, чем наполовину, когда со стен начали сбрасывать большие белые кубы льда. Сильного вреда причинять они, конечно, не могли — но и без того неустойчиво удерживающихся воинов легко сбивали вниз. Вдобавок броски сопровождались плесканием все той же водой, затекающей в только что выдолбленные ступени и быстро там застывающей. Впрочем, еще неизвестно, что лучше — выдолбить во льду новую ступень, или попасть пальцами в мокрую лунку при этаком морозе.
Однако русских, как и предвидел сын Кетлера, на всех атакующих не хватало, и вот уже в нескольких местах кнехты выбрались наверх.
— Великий Господь, да что это такое?!
Сунувшиеся перевалить через частокол ливонцы начали падать назад — и рыцарь готов был поклясться на Библии, что удар топором по шлему получил только один! Вот еще один, только поднявший голову над частоколом, вскинул руки к лицу, осел вниз и заскользил по стене, сбивая товарищей, вот другой схватился за плечо и согнулся в три погибели, прячась за бревна.
— Не лезьте! Накапливайтесь под стеной, накапливайтесь, — шептал командующий, но сорванные с земли сервы плохо разбирались в военной тактике, а потому не догадывались сперва собраться под частоколом большой группой, чтобы потом всем вместе перемахнуть единой массой. Впрочем, места, чтобы накопиться, на узкой скользкой полоске между частоколом и скосом стены имелось совсем чуть-чуть, да еще сверху постоянно поливают водой и норовят стукнуть топором.