Череп из Коннемара

Макдонах Мартин

Мартин: А?

Мик: Ты имел какое-либо отношение к исчезновению моей жены?

Мартин: Нет.

Мик долго и в упор смотрит в глаза Мартину, тот покачивается, но выдерживает его взгляд.

Мик: Ты смотрел мне прямо в глаза, и я тебе верю, Мартин. Прости, что спрашивал.

Мартин: Вот и хорошо.

Мик

пожимает ему руку и подходит к столу.

Мик: Эти черепа тебя пугают?

Мартин: Теперь уже не страшно, но больше не оставляй меня с ними наедине. Когда тебя нет, они мне улыбаются. Особенно тот.

Мик: Тогда их нужно проучить?

Мартин: Черепа нельзя проучить. У них нет мозгов, чтоб запомнить… эти…с урока…

Мик: Знания?

Мартин: Знания. У них нет мозгов, чтобы запомнить урок, одни дырки.

Мик: Только такой урок они и понимают.

Берет молоток и разбивает ближайший к нему череп на мелкие куски, которые разлетаются по комнате.

Мик: Больше он не будет улыбаться.

Мартин: Что ты делаешь?! Ты раздробил его в хлам!

Мик: Точно. Только еще не совсем в хлам.

Мик начинает добивать то, что осталось от черепа, наступая на упавшие осколки. Мартин потерял дар речи, глядя на это.

Мартин: Ты говорил, опускаешь их в озеро.

Мэри: Перед этой жирной, да, точно. Выбиваю из них все дерьмо — это ближе к истине. А почему бы нет? Если они всю жизнь шептались за моей спиной, чего им еще ждать после смерти, как не превратиться в труху в моих руках?

Мартин: Больше нечего.

Мик: Верно, нечего.

Мартин: А мне можно врезать, Мик? Ну дай, а?

Мик: Зачем же еще мне было тебя звать?

Мартин: Можно…? О, черт.… Прощай, Дэниэл Фарагер. Хватит, поулыбался, парень.

Мартин приступает к делу и разбивает другой череп и все кости, что лежат возле него. Практически всю сцену кто-нибудь из них колотит кости.

Мик: Это была Бидди Карран, а вовсе не Дэниэл Фарагер.

Мартин: Бикли Карран, смородиновая булочка…

Мик: Она была старой жирной сучкой.

Мартин: Ну, сейчас то она достаточно худая, храни ее Господь. И продолжает худеть.

Мик:

Дэн — это тот, что посередине, и он мой.

Мик начинает уничтожать средний череп.

Мартин: Ты уже двоих прикончил, а я только одного, Мик, жадная ты сволочь.

Мик: Только не плачь, Мартин. И какая же я жадная скотина, если сегодня ты уже вылакал бутылку моего виски?

Мартин: Вылакал. (Пьет.) Ты вовсе не жадная скотина. Ты щедрый мужик.

Мик: Можешь присоединиться к нам с Дэном, если хочешь.

Мартин: Сейчас закончу с тазом Бидди Карран, там видно будет.

Мик: Хорошо.

Мартин: А разве не нужно ничего подкладывать, чтобы они не разлетались?

Мик: Что?

Мартин: Ну, что-нибудь.

Мик: Если тебя не устраивает моя техника, можешь убираться.

Мартин: Отличная у тебя техника.

Мик: Но у меня есть совок и швабра.

Мартин: Я тут подумал. Прощай, Бидди Карран или как там тебя. Вы все равно теперь все перемешаны, бедные долбанные…

Мик: Не выражайся, Мартин.

Мартин: Не буду.

Мик: Когда ты имеешь дело с усопшими, нельзя.

Мартин: Это веселее, чем жарить хомяков!

Мик: Да. Хотя, откуда мне знать? Я никогда не готовил хомячков.

Мартин: А я зажарил одного хомяка. Не так уж это и интересно — ты кладешь его в печь живым, а достаешь дохлым. Урод едва пищит.… В смысле, он едва пищит. Конечно, было бы веселее, если бы дверь у духовки была стеклянная, но была то обычная. Моя ошибка была в отсутствии плана. Меня спровоцировали. Но это — гораздо веселее. Колотить черепа веселее, чем вдолбить жену в стену?

Мик: Ты уже переходишь границы, парень.

Мартин: О, да. Когда я пью, я жутко тупею. Прошу прощения, Мик.

Мик: Принимаю твои извинения, Мартин. Тем более что ты пьян в стельку.

Мартин: Я действительно пьян в стельку. Доберусь домой, суну голову в ведро с водой и буду в полном порядке. Я делаю так каждую субботу, и мой отец никогда не просекает, что я пил.

Мик: Ты, главное, не забудь потом вытащить голову из ведра.

Мартин: Знаю, иначе утонешь.

Мик: Верно.

Мартин на время прекращает колотить, чтобы рассказать свою историю, а Мик затихает, чтобы ее послушать.