Череп мира
Шрифт:
Из легенд о величайших поисках имени Изабо знала, что должна идти вдоль Плача Богов до его истока, но сначала ей нужно было каким-то образом спуститься с утеса. Уже начинало темнеть, поэтому Изабо решила подыскать какое-нибудь место, где можно было бы переночевать. Сойдя с тропинки, она углубилась в одно из ущелий, прорезавших горный склон. Буба летела впереди, почти невидимая во мраке.
Ущелье пробил быстрый поток, обрушивавшийся со скал каскадом небольших водопадов. Там и сям поток расширялся, образуя заводи, над которыми клубился туман, а со всех сторон их окружали сугробы. Когда Изабо остановилась попить, она с испугом
Внезапно она бросилась на землю и замерла, напрягая все чувства. Откуда-то спереди доносились гортанные крики и смех, почти перекрывавшие рык какого-то молодого животного, пронзительный и отчаянный, в котором звучал ужас и боль. Изабо закусила губу, потом бесшумно поползла вперед, пока не очутилась у груды валунов, из-за которой можно было незаметно взглянуть, что находилось с другой стороны.
Детеныш снежного льва прижимался к земле в кругу странных приземистых существ, тыкавших в него копьями и дубинками. Белый мех львенка был мокрым и грязным, покрытым там и сям пятнами крови. Одна его лапа бесполезно висела, но он все еще шипел и рычал, нанося удар острыми когтями, когда кто-то из его мучителей подбирался слишком близко.
Со своими широкими плоскими носами, узкими глазами, огромными болтающимися ушами, торчащими желтыми зубами, кожей цвета дохлой рыбы и огромными ступнями с длинными растопыренными пальцами, они были отвратительными существами. Изабо решила, что это, должно быть, ука, слово, которое в хан'кобанском языке означало «демон» и описывало всех уродливых и опасных обитателей гор. Про себя она назвала их гоблинами, поскольку они выглядели в точности как иллюстрация в ее детских книгах сказок.
Она решила во что бы то ни стало спасти львенка. Не могло быть и речи о том, чтобы оставить его на растерзание этим гоблинам. Единственная загвоздка заключалась в том, как это сделать. Хотя и низкорослые, гоблины были жилистыми и сильными, к тому же вооруженными богатым арсеналом примитивного оружия. Изабо задумчиво прикусила губу, потом, осененная внезапной мыслью, приложила руки ко рту и издала грозный рык снежного льва. Звук гулко раскатился по ущелью, сбив снег со скал и вызвав камнепад. Гоблины в ужасе принялись озираться по сторонам. Тыкать снежного львенка своими копьями было одно, а вот столкнуться лицом к лицу с матерым самцом — совершенно другое. Изабо снова заревела, и они, перепуганно завопив, понеслись по ущелью.
Изабо выбежала из своего укрытия и прижала львенка к себе, ободряюще мурлыча. Сначала ее человеческий запах заставил его шарахнуться от нее, но она сняла перчатку и дала ему обнюхать свою руку, все время мурлыча. Он подозрительно втянул носом воздух, но его хвост постепенно прекратил хлестать по бокам. Она почесала его за ушами, и он ткнулся в ее шубу, уминая ее лапами и довольно урча. Она быстро оглянулась по сторонам, потом поднялась, пошатываясь под его тяжестью. Несмотря на то, что он был еще совсем детенышем, весил он все же немало. Завернув его в свою шубу, она развернулась и поспешила в противоположную сторону по ущелью, понимая, что гоблины вернутся обратно, как только чуть осмелеют.
Пробираясь через сугробы, чувствуя, как руки у нее немеют под тяжестью скулящего и ерзающего львенка, Изабо следовала за Бубой. Наконец маленькая сова отыскала поваленное дерево, и Изабо благодарно заползла
Было поздно, и снова пошел снег. Львенок свернулся клубочком у нее под боком, и Изабо накрыла его и себя своей тяжелой шубой и немедленно провалилась в глубокий сон.
Гоблины отыскали их сразу же после рассвета. Изабо решила, что снегопад должен был скрыть их следы и они могут чувствовать себя в безопасности. Но их привлек запах дыма, и они, крича и потрясая оружием, принялись рыскать по ущелью. Разбуженная от мертвого сна Бубой, Изабо выглянула из-под упавшего дерева, разом вспомнив все те страшные истории, которые сказители рассказывали о ука, считавших, как говорили, мясо Хан'кобанов величайшим деликатесом, в особенности когда приправой к нему служила медленная и мучительная смерть жертвы.
Она забилась как можно дальше под дерево и вытащила из золы одну из догоравших головней. Затолкав львенка к себе за спину, она заставила головню ярко вспыхнуть как раз в тот миг, когда гоблины принялись тыкать своими копьями под стволом дерева. С криками страха и ярости они отскочили, и Изабо ткнула пылающим факелом прямо им в лица. Гоблины отступили, и она с грозным военным кличем Хан'кобанов бросилась в погоню. Они с пронзительными воплями бросились от нее прочь, но попытались зайти с другой стороны, чтобы напасть на нее сзади. Она размахивала факелом, другой рукой запустив в ближайшего к ней гоблина огненный шар. Хотя он увернулся, его шуба из необработанной шкуры загорелась, и он, визжа, бросился в снег и принялся кататься по нему, пытаясь сбить пламя. Еще несколько тычков пылающим факелом — и гоблины снова обратились в бегство.
— Ну вот, с гоблинами мы разобрались, — сказала Изабо львенку. — Но мне нужно идти. Что мне теперь с тобой делать?
Он тихонько мяукнул, и она сказала задумчиво:
— Интересно, где твои родители? Ты что, сирота? Или просто потерялся? Хотя ты был весь мокрый… Ты упал в ручей? Если так, то ты не мог уйти далеко. Должно быть, твое логово где-то недалеко от того места, где я тебя нашла. Вернемся туда?
Он широко зевнул, продемонстрировав изогнутый розовый язычок, потом поковылял по ущелью.
— Значит, ты хочешь идти на своих четырех, — сказала Изабо. — Погоди немного, малыш! Я еще не совсем готова.
Львенок развернулся и посмотрел на нее, потом уселся в снегу, обернув лапы пушистым хвостом. Изабо запустила ревнивую маленькую сову к себе в рукав, привязала салазки к спине, потом затолкала свои припасы обратно в мешок и отправилась обратной дорогой. Львенок трусил перед ней, лишь слегка припадая на перевязанную лапу.
Они добрались до ущелья и принялись пробираться вдоль скалистого берега ручья, настороженно оглядываясь в поисках гоблинов. Хотя на голубом небе высоко над их головами сияло солнце, в ущелье было темно, а за многочисленными валунами и в расселинах могли скрываться опасные создания.