Череп на рукаве
Шрифт:
Да, с таким оружием много не навоюешь...
Чуть спустя мы нашли второй лемурий труп. Прямо в груди торчали трезубые крестьянские вилы, полной замены которым так и не нашлось даже в «век покорения космоса». А шагах в пяти лежал и сам владелец вил – точнее, то, что от него осталось.
Голова оторвана. Мягкие ткани на груди и животе выедены вплоть до скелета. То же самое на бёдрах и икрах Такое впечатление, что над телом потрудилась стая крыс, лишь по чистой случайности не успевшая довести свой труд до конца.
Лица
– Ефрейтор, запротоколировать, – ледяным голосом приказал Клаус-Мария.
Я поднял камеру. Не останавливаясь, сделал несколько снимков. Лемур с вилами. Мёртвый крестьянин. Оба вместе.
Потом я нагнулся к телу. Цепочка с опознавательным жетоном исчезла. Может, просто отлетела куда-то в схватке – земля вокруг тела была вся истоптана и взрыта.
– Время не терять! – прикрикнул на нас вахмистр. – С холодным грузом будем разбираться после зачистки.
Мы двинулись дальше. Я оглянулся – Раздва-кряк был совершенно зелёным, Фатих немногим лучше. Остальные смотрели дико и растерянно
Рекруты впервые увидели такое.
Я тоже. Но у меня имелись свои преимущества.
– Шире шаг! – гаркнул Клаус-Мария. – Ефрейтор, не спать! Глаза разуйте, удавы узловатые!
Мы не успели выполнить эту команду. Из гущи цветущего сада, с расстояния в десять шагов в нас колючей тучей устремились стрелы.
Имперский десант не зря таскает на себе добрых десять кило бронежилета. Опускные пластиковые забрала шлемов выдерживают удар пистолетной пули в упор, а с дистанции – так даже и автоматной.
Мы не имеем права бояться. Вроде как по теории.
Но страшно всё равно было очень. Резкий отрывистый свист, глухой удар в грудь – а руки сами собой вскидывают «манлихер», палец жмёт на спусковой крючок, свинцовый веер рубит заросли, а тело уже прижимается к земле – и стрелы бессильно летят поверху.
Слева от меня кто-то истошно завопил. Опустошив магазин, я скосил глаза – ну конечно, вечный неудачник Раздва-кряк получил стрелу в мякоть ноги. Остриё вошло между защитными пластинами. Чёрт, оно наверняка ещё и отравлено...
Отделение залегло и ответило огнём. Дождём летели щепки, срезанные пулями ветки и листья. Господин вахмистр Клаус-Мария лежал в цепи наравне со всеми и азартно палил. Людьми никто не командовал.
Я вжал кнопку переговорника.
– Первый, я четвёртый. Попал в засаду, обстрелян из луков, имею одного тёплого.
– Четвёртый, не отвлекайся на ерунду. Подавите сопротивление гранатами и вперёд. Слышите? Только вперёд! В деревне жарко...
– Вас понял, первый.
Мне потребовалось секунд пять, чтобы осмотреться. Стрелы летели только с одной стороны, окружить нас ещё не успели. Были ли у противника потери, мы не знали. Трупов на виду не валялось.
– Гранаты! – скомандовал я. – Микки, Фатих!
– Поняли тебя, командир! – отозвался дисциплинированный китаец.
Я перекатился к несчастному Раздва-кряку, прижал к земле, с ходу вогнал шприц анальгетика и вспорол ножом штанину.
Рана выглядела паршиво. Наконечник наверняка костяной и наверняка останется в теле, если дёрнуть как следует.
Я вскрыл медпакет, и в этот момент отделение дало дружный залп гранатами.
Подлетела и, бессильно раскинув ветви, рухнула вниз подсечённая яблоня. Во все стороны брызнули щепки и комья земли. Вывалился из кустов крыжовника вспоротый от глотки до паха лемур, повалился, расплёскивая вокруг себя внутренности.
Стрелы лететь тотчас перестали.
– Отделение, осмотреться! – скомандовал я, торопливо обрабатывая рану Раздва-кряка универсальным противоядием. – Микки, Мумба – носилки!
– Долго ещё копаться будешь, ефрейтор? – зло гаркнул мне Клаус-Мария, поднимаясь в полный рост и пренебрежительно поворачиваясь спиной к изуродованному саду. – Встали и пошли! Раздва-кряк, опять, урод, всё из-за тебя?!
Ребята задвигались быстрее. Многие со страхом косились на окровавленную ногу Кряка. Анальгетик уже подействовал – Раздва-кряк не выл и не стонал от боли, только с каким-то странным удивлением рассматривал торчащий из ноги деревянный оперённый стержень.
– Не тащи его с собой, ефрейтор, – вахмистр наклонился над раненым. – Не смертельно. Всё, что мог, ты уже сделал. Пусть включит пищалку и ждёт медиков. Не переться же с носилками под стрелы!
Детская подначка. Знаем, как с этим управляться.
– Никак невозможно, господин штабс-вахмистр! – в свою очередь по-уставному гаркнул я. – Десант своих не бросает! Даже на время.
Клаус-Мария поморщился.
– Думаешь, я тебя проверяю, мальчик?.. Нет, не проверяю. Это приказ. Легкораненый десантник может сам о себе позаботиться, иначе это не десантник, а тряпка. Тряпки нам в «Танненберге» не нужны. Ну, долго ещё разговоры говорить станем? Или выполним приказ? Эвон, и так сколько на тебя лишних слов потратил. Всё потому, что я не только вахмистр, но ещё и доннерветтер... Старший мастер-наставник
Я скосил глаза, встретил совершенно безумный взгляд Раздва-кряка... и отдал вахмистру честь.
– Отставить носилки! Продолжаем движение. Кряк, включи маяк. Санитары тебя подберут.
Несчастный Селезень затрясся, словно в лихорадке, и громко шмыгнул носом.
Обезболивающие подействовали, он сейчас почти ничего не чувствовал, но перспектива остаться одному явно его не вдохновляла Правда, под взыскующим взором господина старшего вахмистра вслух охать и ныть он не осмелился
Оставшись вдесятером, отделение вошло в Кримменсхольм.