Череп Тимура
Шрифт:
– Что вы делаете? – выкрикнула Тамара. – Нельзя избивать задержанного. Если вы власть, поступайте по закону!
– Мы такая власть, что нам можно. Нам все можно, – усмехнулся Пучков. – Мы для вас и власть, и судья, и прокурор.
– А приговор вам уже подписан, – злорадно вякнул Искандеров, наслаждаясь мучениями скрюченного Заколова.
– Какой приговор?
– Что вы делали в подземелье Гур-Эмира?
– Мы? В подземелье? – изумилась Тамара.
– Зачем вскрыли гробницу Тимура?
– Я? О чем вы?
– Хватит валять дурочку! Сначала запрещенная статья в газете, потом убийство свидетелей
– Мы не убивали Касымова.
– Ах, вот как! А я разве произнес его имя?
Тамара потупилась, поняв, что проговорилась.
– Я… мы… мы застали его уже…
– За все сразу ответите! Что вы взяли из гробницы? – наседал Пучков.
– Только череп.
– Череп? Череп из саркофага Тимура?
– Это не то, что вы думаете. Это совсем другой череп, маленький, оловянный.
– Значит, в склеп проникли вы! Что и требовалось доказать.
Василий Пучков потерял интерес к разговору и деловито осмотрелся, что-то прикидывая в уме. Юсуп Искандеров взглянул на часы, тронул за руку майора и как можно тише произнес:
– Скоро пройдет поезд. Лучшего случая не будет.
– Ясен хрен, – согласился Пучков.
Он профессионально оценил неприметный подход к железной дороге, удовлетворенно хмыкнул и перевел взгляд на скованную парочку.
– Наручники надо будет снять, – задумчиво произнес майор в позе режиссера на репетиции мизансцены. – Глупые влюбленные потеряли голову и случайно угодили под поезд.
Майор вынул из кармана обрезки веревок, протянул капитану:
– Стяни парню запястья, потом снимешь наручники, а я проделаю то же самое с девчонкой. Когда услышим шум поезда, оглушим, срежем веревки и под колеса.
Как ни тихо он говорил, Заколов догадался о мерзком плане. Искандеров с энтузиазмом пихнул Заколова лицом на землю, связал руки и расстегнул наручники.
– Теперь можешь встать, – он зло пнул парня. – Вставай, чего разлегся!
Заколов с трудом поднялся, он был полностью во власти вооруженных людей, связанные сзади руки не позволяли оказать сопротивление. Рядом стояла понурая Тамара. Тихон представил, как многотонная стальная махина кромсает ее красивое тело, и что есть силы дернул запястья. Веревки сидели крепко.
Василий Пучков закурил, прислушался к звукам, доносящимся от вокзала, безрадостно спросил напарника:
– Когда?
Тот посмотрел на часы:
– Скоро. Если не опаздывает.
– Вот, видишь, за полдня управились. Вечером еще праздник отметим, как вся страна.
Он взглянул на унылых пленников.
– Чего засохли! Не вижу радости на лицах, мне нужны объятия! Так, кучерявая, обними его. Я приказываю! – Он поднял связанные спереди руки девушки, закинул их за плечи парня и с силой опустил вниз. – Вот, совсем другая картина. Можете лобызаться.
Девичьи руки неразрывным кольцом обняли Заколова. Оба тела оказались плотно прижатыми друг к другу. Тихон чувствовал бедра девушки, ее вздымающуюся грудь и частое дыхание на своем плече. Он еще никогда не был так близок с женщиной.
– Нас спасет Зураб, как в прошлый раз, – шепнула Тамара.
Заколов посмотрел по сторонам. Они стояли в узком проходе между двумя складами. Подойти сюда незаметно было невозможно, к тому же в этот раз противников двое, и они подошли к делу гораздо серьезнее. Он уткнулся в волосы девушки,
– Попробуй ослабить узел на моих руках.
– Ты смотри, как голубки милуются, – осклабился Искандеров.
– Надо уметь радоваться каждой минуте жизни, – философски изрек Пучков.
– Давай, парень, пользуйся моментом. Может, ширинку расстегнуть? Или у тебя агрегат в нерабочем состоянии?
Заколов, с трудом сдерживая желание грубо ответить на издевательство, прошептал девушке:
– Прижми меня к стене и попытайся развязать веревку. У нас мало времени.
Тамара все поняла, она решительно тряхнула головой и прижалась к Тихону долгим поцелуем. Их тела качнулись назад, Заколов уперся спиной в стену. Он чувствовал жаркие чувственные губы Тамары и отвечал ей взаимностью. Он ощущал волнующую упругость девичьей груди, ее волосы щекотали его щеку, а твердый холмик между тугими бедрами обдавал жаром. Ему было хорошо настолько, что он потерял чувство времени и забыл про опасность. Желанная девушка и он, больше ничего не существовало, земля поплыла под ногами, а телу хотелось взлететь.
Перестук колес надвигающегося поезда вернул Заколова к действительности. Глаза раскрылись, он увидел, как усатый майор торопливо затушил окурок, но бросать его не стал, а спрятал в пустой спичечный коробок. Безжалостные руки грубо оторвали их от стены и поволокли к железнодорожным путям. Сзади подталкивал усмехающийся узбек.
– Хорош, голубки. Теперь будете ловить кайф на небесах.
Все пропало, испугался Тихон, они так увлеклись затяжным поцелуем, что не успели предпринять попытки к освобождению. Он видел, как Пучков сделал знак Искандерову, и тот с готовностью достал пистолет. Сейчас он ударит рукоятью в затылок, снимет веревки с безвольного тела, припугнет Тамару и толкнет их под поезд. Все спишут на несчастный случай с целующейся парочкой.
Непрерывное время разделилось для Тихона на отдельные осязаемые секунды.
Вот их останавливают под кустом в полутора метрах от рельсов. Шум поезда нарастает. Пучков выглядывает из-за листвы, его указательный палец поднимается вверх, готовый дать команду. Все кончено. Их унизили, а сейчас безжалостно уничтожат.
И тут он услышал нервный шепот Тамары:
– Я сделала, что смогла. Ну же!
Тихон чувствует, что веревки не так туго стягивают руки, как прежде, узлы растянулись и ослабли. Он дергает ладонь вверх, она не высовывается.
Краем глаза он замечает, как над головой взметается рука узбека. Тихон уклоняется, жесткий удар приходится в спину. Узбек матерится, следующий замах, Тихон приседает, увлекая за собой Тамару, рукоять пистолета чиркает по голове и обрушивается на плечо. В дело ввязывается сердитый майор. Он жестко хватает девушку, она теперь неподвижна, кольцо ее связанных рук держит Тихона. Следующего удара сзади не избежать.
Заколов елозит ладонями, пытаясь скинуть веревки, петля смещается вниз, но руки по-прежнему связаны. Узбек замахивается, Тихон изворачивается и бьет пяткой назад. Он видит цель, выступающую под тесными брюками. Он метится туда же, куда сам получал удары от обозленного капитана. Твердый каблук вминается между ног узбека. Глаза капитана выскакивают из орбит, беззвучно разинутый рот не может дышать. Он сгибается пополам и валится на землю.