Череп в небесах
Шрифт:
Тут пахло страхом и страданием. Стены, пол, потолок покрывала ржавчина, и я мельком пожалел, что господин старший мастер-наставник сюда не заглядывает, – в противном случае все проштрафившиеся новобранцы без устали драили бы автозак изнутри до полного блеска.
Гилви казалась окаменевшей статуей. С неё не срывали погоны и награды, сняли только ремень и портупею, однако выглядела она так, словно над нею надругалась вся бригада до последнего человека.
На меня она даже не посмотрела. Пребывала где-то глубоко-глубоко в себе, словно прислушиваясь
– Гилви…
Она не повернула головы.
– Гилви! – я шагнул к ней, коснулся плеча.
– О, – бесцветно сказала она, не шевельнув бровью. – И тебя прислали.
– Прислали, – согласился я. Отпираться и утверждать, что я очутился здесь по собственной инициативе, смысла не имело.
– Зачем? – не меняя выражения лица и не шевелясь, произнесла Гилви.
– С тобой потолковать.
– Что называется, «по душам»? А о чём толковать-то, Рус? Меня арестовали по ошибке. Думаю, та стерва Пояркович решила меня оговорить. Почему-то решили, что раз на меня пришел вызов, то, ясное дело, я желаю скрыться, а сам вызов – подложный. Ну так соединились бы со штабом моей конторы, там бы Валленштейну быстро всё объяснили – кого следует арестовывать и кого нет.
Она произносила правильные слова, какие и следовало, но я не мог отделаться от мысли, что внутри у неё творится совсем иное. И что она никакая не добропорядочная сотрудница гестапо, облыжно посаженная под арест спятившим фронтовым командиром бригады.
Конечно, виновность её не доказана, напомнил я себе. Совсем не доказана. То, на что ссылается Валленштейн, и в самом деле может оказаться простым совпадением.
– Гил, мы с тобой – не люди, забыла?
– Разве такое забудешь? Всё время только об этом и думаю, – отозвалась она, по-прежнему не глядя мне в глаза.
Биоморфа в ней я чувствовал очень хорошо. Что-то бесформенное, распустившее щупальца по всем артериям, свившее гнездо в сердце, и в то же самое время – незримое, таящееся куда глубже, чем могут заглянуть наши микроскопы и прочая машинерия.
– Хотел бы я вытянуть из тебя эту тварь… – сам не знаю, отчего с губ слетела именно эта фраза.
– Хотел бы!.. А я-то уж как бы хотела!
– Давай с самого начала, Гил.
– Давай, делать-то всё равно нечего…
– Ты точно не помнишь ничего особенного в своём детстве? Юности?
– Рус, да ведь говорили уже об этом… нет, ничего не помню. Про планетку нашу я тебе рассказывала, отвратительнейшая дыра и, если б не Империя, такой бы и осталась. А я сама рабский ошейник носила. Если бы вообще выжила.
Не то. Не про то. Если прав Валленштейн, то говорю я сейчас с опытнейшим агентом-«кротом», против которого нет практически никаких улик.
Или… нет, не с «кротом» и не с правоверным солдатом секретной службы. С Гилви, которая…
– Ты была со мной потому, что того требовало твоё задание?
Она дёрнулась.
– Дариана Дарк срочно затребовала информацию? Мы ведь чудом вырвались из её лап, Гил. Если б не та бомбардировка – быть мне разделанному на мелкие кусочки,
Она молчала, только ресницы задрожали.
– Врала всё это время… вообразила себя какой-нибудь Мата Хари?
– Это кто ещё? – с деланым равнодушием поинтересовалась Гилви.
– Да была одна такая… разведчица, вроде тебя.
– Ну, спасибо.
– За что же?
– Шпионкой не называешь.
– Ты не шпионка. Ты биоморф, как и я. Оружие Тучи. В отличие от меня.
Гилви резко вскинула голову.
– А может, ты мне всё врал? – брезгливо кривя губы, бросила она. – Может, всё-таки нет никаких биоморфов во мне, а выжила я под Тучей просто случайно? Ну, бывает же такое?..
– Я тебе докажу, – в груди у меня поднималась ярость… – Ведь мы же были вместе. Были, несмотря ни на что.
И она казалась такой искренней…
Но я тоже изменился. В конце концов, должен же быть прок и от сидящей во мне заразы! Она не поможет мне превратиться в какого-нибудь бронированного гиганта-тиранозавра, но, может, пособит кое в чём ином?..
Я уставился Гилви в глаза. Просто так, по наитию – само собой, я не знал и не мог знать никаких «секретных методик», просто стоял и смотрел и старался погасить все собственные мысли, так, чтобы остался только зов – зов к тому, что, я знал, жило в Гилви, к тому самому паразиту, которым обладал и сам. Ведь Дариана Дарк едва не поставила меня под свой контроль; значит, какие-то способы существовали.
– Если во мне и в тебе есть биоморфы, – услыхал я откуда-то со стороны свой собственный голос, – я узнаю, что ты думаешь. Не прочту мысли, а именно узнаю – ведь именно так управляется Туча. Экстрасенсорной перцепцией.
На лице у Гилви появилось странное выражение, она словно собралась горячо возражать, но мышцы внезапно свело судорогой.
А перед моими глазами её облик таял, в пространстве повисало нечто вроде анатомической схемы, с бесчисленными кровеносными сосудами, ритимично сокращавшимся сердцем и подрагивающими мускулами.
Я не мог сказать, как именно мне удалось ввести себя в такой транс. Равно как и не знал, сколько именно времени прошло, – но мы с Гилви словно оцепенели, замерли оба.
Конечно, никакого биоморфа я не увидел. Я только ощущал его присутствие, я точно знал, что он – здесь; и неведомая сущность во мне самом потянулась к собрату, преодолевая заслоны слабой человеческой плоти.
Плоти, но не воли.
Именно она, человеческая воля, гнула и направляла по нужному ей пути злую силу совершенно чуждого нам создания. Именно она, человеческая воля, неведомым мне путём (может, не так уж врут о всяких там ясновидящих?..) отчётливо и ясно показала то, что Гилви Паттерс не выдала бы ни под какими пытками.