Черепахи до самого низа. Предпосылки личной гениальности

Гриндер Джон

Женщина: Что они едят?

Джон: Сухие зерна ячменя.

Вторая женщина: Им пришлося бы синтезировать воду из кислорода и водорода!

Джуди: Кислород и водород.

Джон: Вот-вот.

Джуди: Они окисляют, производят собственную воду.

Джон: Они окисляют пищу, а природным побочным продуктом окисления является H20. Адаптация. Гибкость.

Джуди: В этом отношении мне нравится гепард: все мышцы и кости приспособлены у него к очень быстрому бегу. Спина тоже адаптирована к этому. Гибкость спины у него такова, что

без помощи ног, только движениями хребта он мог бы двигаться со скоростью шесть миль в час – вот такая гибкость.

Женщина: А каким образом это проверяли?

Джуди: У них был старый гепард по имени Слинки (по-английски «slinky» – плавный, изящный. – Прим.пер)...Вы делаете вот так, а потом заставляете его (Смех)

Филип: А еще какие две вещи делают человека уникальным существом?

Джон: Мне нравится, когда кто-то вот так ведет счет. Я утверждаю, что одна особенность – это способность моделировать себя, создавать весьма специфическую группу репрезентаций, которые содержат репрезентацию репрезентатора (то, что в НЛП мы обычно называем диссоциацией), где первое внимание моделирует само себя.

Джон: Я как преподаватель в этом контексте должен напомнить вам, что диссоциация имеет свою цену. Она может быть рентабельной, и является таковой, если вы не забудете завязать узелок на память.

Когда вы диссоциируетесь, это должно быть действие, выверенное автоматической программой, установленной вами для циклов перехода между первым и вторым вниманиями. Вы изначально делаете установку из первого внимания на то, что второе внимание, чтобы обеспечить эффективное выполнение задачи, автоматически выбросит вас из ситуации, в которой вам необходимо пребывать в диссоциированной позиции.

Джуди: И это еще одна позиция восприятия, из которой можно многое узнать.

Джон: А я думаю даже в плане профессий, например, в медицине. Если вам предстоит оказывать помощь на месте происшествия, где есть раненые. Ваша способность идентификации себя с пострадавшими и расширения рамок «я» до включения их в эти рамки в этот момент не только бесполезна, но в данной ситуации может и повредить вашей работе . Если чувствовать то же, что чувствует раненый, пытаясь помочь ему, это принесет не много пользы. Уметь автоматически диссоциироваться и предпринимать совокупность действий, которым вы обучены, будет более уместно при спасении жизни человека.

Алан: Это диссоциация или просто сужение рамок «я»?

Джон: Диссоциация – это функция. Когда мы сидим за обеденным столом, доверительно беседуем, мы представляем собой в большой степени соединенные циклы, в смысле совместной работы. Я могу диссоциироваться от другого человека и сузить определение «я» до такого уровня, который включал бы только те циклы, которые минимально требуются для сохранения цельности, либо могу расширить эти рамки. Есть и второй смысл диссоциации, диссоциация от нормальных циклов, но на мета-уровне. Мы уже говорили о том, что идя внутрь циклов, становятся демонами. Противоположный конец континуума – диссоциироваться от циклов, поддерживающих нас. То-есть, временно ограничить рамки «я», став наблюдателем со стороны. Ваши редакторы, например, обладают этим качеством.

Джуди: Правильно. Вот именно здесь вы моделируете, сознание моделирует себя...

Джон: ...рефлекторно. И то, и другое – диссоциация. Таким образом, диссоциацию можно также с пользой применить для сужения-расширения рамок «я», той динамической функции, о которой мы сейчас говорили.

Это напоминает мне о Р.Д. Ленге (R.D. Laing). Он однажды дал определение, что вытеснение – это забывание чего-то, а впоследствии забывание, что ты это забыл. А когда вы так делаете, это очень похоже на фильтр восприятия, вытолкнутый вами на периферию. Вы не знаете различия,

потому что различие заблокировано, прежде чем оно дошло до первого или второго внимания. Как же может мир измениться? Проблема в том, что ты не знаешь, чего ты не знаешь. Если бы мне довелось советовать, как вам повысить качество своей работы, я бы сказал, что нужно не только знать то, что знаешь, но более важно знать то, чего не знаешь. Вот так, в основном, и двигаешься по свету, восстанавливаешь равновесие, подыгрывая своим слабостям.

Джуди: В этом есть свои пределы.

Джон: Итак, цена диссоциации – это некоторая потеря гуманности, как сказало бы, я думаю, большинство гуманистов. Если это делается с надлежащим узелком на вашем носовом платке, чтобы вы не забыли, что вы делаете, вы можете отступить назад в полностью ассоциированное, объединенное, непосредственное и теплое состояние и принимать полное участие в жизни общества в качестве обыкновенного его члена, изящно и с удовольствием. Как часто, Фил, вы в своей работе в бизнесе сталкиваетесь с мужчинами и женщинами, которые под прессом работы научились диссоциировать свою кинестетическую систему и забыли, как вернуться обратно? Они попали в западню. Они попались на верхнем уровне. И не могут возвратиться. Конечно, они могли бы, но не знают как.

Итак, это первое, первое, о чем я уже говорил. Второе – это юмор, и я говорю об этом, смеясь (оживление). Третье – почти такое же интересное – это синтаксис. Это одно из первых отличий, которые мы рассмотрели на данном семинаре. Мне не известны примеры коммуникативных систем в других биологических видах, которые были бы синтаксическими. Сейчас вокруг этого вопроса носится огромное количество предостережений: «Как же мы можем судить об этом...?»

Отсутствие наложения в пределах наших чувственных рецепторов...
– когда в последний раз вы разумно общались с термитом?

Правильно, эпистемологическое предостережение. По крайней мере, такая информация должна была бы пройти через нашу нейрологию... Мне неизвестна ни одна коммуникативная система у других видов, где бы последовательность сигналов вносила изменение в смысл сообщения. В первый день мы говорили о такой паре предложений:

Кот гонял крысу.

Крыса гоняла кота.

Не будем сейчас особенно останавливаться на различии между ними. По сути, я тогда дал ложную репрезентацию. Было сказано, что различие в значении появилось из-за различия в последовательности слов. Это лишь частичное объяснение. Обратите внимание, это пример линейного мышления, утверждение первого внимания. А где контекст, к которому оно должно относиться? А контекст,– как сказал сто лет назад француз де Соссюр, слова имеют смысл только в окружении, контексте других слов, то-есть, по контрасту. Поэтому фразы «Кот гонял крысу» и «Крыса гоняла кота» глубоко отличны в том смысле что у них различная последовательность, различное значение. Существует тенденция относить различие в значении на счет только различия в последовательности (как это сделал я на днях). Но в языке хорошо сформировалась необходимость помещать все в контекст значений других последовательностей. Обратите внимание, я могу сказать: «Джон снял шляпу,» а могу и так:"Джон шляпу снял." Значение одно и то же, а последовательность разная. Поэтому, не все различия в последовательности приводят к различию в значении. В анализе языка одна из задач синтаксиста заключается в изучении того, какие различия в последовательности дают одинаковое значение, а какие реально изменяют смысл.

Джуди: А отрицание?

Джон: Я не хочу говорить об этом. (Смех)

Джуди: Это, может быть, тоже различие.

Джон: Каким образом другие виды выражают отрицание? Как собака говорит: «Давай не будем драться.» Нет, если она принимает покорную позу, это положительное утверждение. Оно означает: «Я подчиняюсь более сильному животному.»

Мужчина: Тогда они делают что-нибудь иное.