Черепаховый суп
Шрифт:
Я схватил дробовик и бросился к окну, где уже, вытянув руки, стоял и хлопал глазами Сабж. К тому времени визг стих, и слышно было только громкое чавканье. Я осторожно, затаив дыхание, выглянул наружу.
Прямо под окном стенная кладка, едва заметно шевелясь, пожирала крысу Магараджу. Именно так это и выглядело! Труп огромного грызуна, вздрагивая, погружался прямо в камень.
– Капанта, – еле слышно сказал над моим плечом Сабж. – Единственная тварь в Эпицентре, которую не могут видеть даже Проводники.
Я медленно втянул голову обратно в комнату и удивленно уставился на него.
– То есть как? Я думал, вам по хрену мимикрия и все
– Макс, я же говорю, Капанта мимикрирует идеально, изменяя не только цвет и форму. Я тебе больше скажу, никто из Проводников даже не представляет, как она на самом деле выглядит.
– Вот бы прикончить ее и притащить Полковнику... – неуверенно предложил я. Мы разговаривали шепотом.
– Пробовали. Убить Капанту нельзя. По крайней мере, никому это пока что не удалось. Я имею в виду не только сталкеров. До войны на нее устраивали настоящую охоту – привлекая вооруженные силы, бронетехнику и всех, кто готов рискнуть собственной задницей.
Что-то в этой фразе мне не понравилось. Что-то важное, что-то нелогичное... Догадка ошпарила, как ожог.
– Ты хочешь сказать, что Капанта существовала здесь и до войны?
– Откуда мне знать? Я даже не представляю себе толком, что это такое! Известно, что Капанта обычно сидит в подвалах и питается тем, что там водится. Наружу ее может выманить только крайняя необходимость. Такая, как сейчас. Но в этих местах еще с тех пор, как человек слез с дерева, ходит легенда о том, что иногда камни и трава в горах оживают и нападают на людей и животных. Якобы жестокий бессмертный дух просыпается и мстит человеку за грехи, ну, и все такое прочее. Имя духа – Капанта, и считается, что это женщина, хотя, блин, я не знаю, какими половыми признаками наделены духи. В XVIII веке о Капанте вообще забыли: то ли она на поверхность не выползала, то ли выползала, но не нападала на людей. А может, просто решила отоспаться. В XIX веке снова пошли слухи об оживающих камнях, правда, в другом районе, в нескольких километрах отсюда. Так что первое, что сделал парень, отстроивший эти хоромы, – это забетонировал все выходы из пещер в округе. Но я самолично видел дыры в бетоне, которые ведут из подвала куда-то очень глубоко вниз, в катакомбы. И выглядят они так, как будто их прогрызли, Макс. Причем изнутри. Так вот, в XX веке Капанта не появлялась, хотя парочка охотников пропала неизвестно по какой причине. Думаю, эта тварь опять надолго уснула. А во время бомбардировок проснулась.
Я сидел, сжимая в потных руках дробовик и пристально глядя в стремительно сгущающуюся темноту за окном, готовый в любую секунду открыть пальбу.
– Сабж, а эта штука соблюдает конвенцию? В смысле, в Нулевую она может сунуться?
– Если Капанта просто животное, то нет. Она слишком долго жила в условиях Эпицентра.
– А почему ты сказал «если»?
– Ну... Потому что если Капанта все-таки дух... тем более женский... то хер ее знает, что с ней может произойти.
– Спасибо, – кивнул я, не отрывая глаз от окна. – Тебе бы колыбельные грудничкам петь.
Той ночью я так и не уснул. В отличие от Сабжа, который сопел и всхрапывал на своем тюфяке с таким видом, будто вернулся домой после нелегкого трудового дня, выпил пивка, посмотрел футбол, отмазался от секса с женой и добился, наконец, заслуженного отдыха.
Среди ночи, оглушительно всхрапнув, Сабж вдруг вскинулся на тюфяке и уставился на меня мутными со сна глазами.
– Ты чего не спишь, Макс?
– А ты как думаешь?
–
– Да нет, просто волнуюсь: вдруг к нам Джим Мориссон на НЛО залетит, а мы спим.
– Макс, если Капанта – животное, она не пройдет в Нулевую. А если нет, то ты с ней все равно ни хрена не сможешь сделать. Лучше отоспись, завтра будет жаркий денек.
Но я так и не уснул.
62. Сустейн
Утро было хмурое. Оно шифровалось под камень скал, сливаясь с ними, словно та самая пресловутая Капанта, а может, выползало из складок горной породы. Утро пропиталось бесцветностью, как простыня потом. Я подошел к окну и долго смотрел вверх. Никакого намека на то, что в сплошном облачном покрывале прячется солнце. Наоборот, стало казаться, что над головой – асфальтовая твердь, которая подсвечивается снизу прожектором с закопченным стеклом. Тогда я опустил голову вниз и в скудном сером свете разглядел под окном несколько темно-коричневых пятен.
– Доброе утро, – невесело сказал Сабж.
– Куда уж добрее, – кивнул я, не оглядываясь.
– Давай кого-нибудь срочно сожрем.
– Давай. Пока никто не сожрал нас.
Ели мы без аппетита, молча, замирая при каждом звуке снаружи. Было жутко, и каждый кусок норовил застрять в глотке.
– Сабж, мы же не можем сидеть тут до скончания века, правильно?
– Угу.
– И воды нам не хватит надолго. Так?
– Угу. Что предлагаешь, Макс?
– Я?
– А почему нет? Что предлагаешь?
– Ну... Хрен знает.
Пустые картонные тарелки тлели в маленьком костерке, который я на скорую руку соорудил из остатков дров. Приготовить на нем завтрак не удалось, так что он служил для нас скорее чем-то вроде арт-объекта. Сабж сидел спиной к окну и вяло, без аппетита дожевывал мясо.
– Макс, – он вытянул из кармана кисет, посмотрел на него с сомнением и убрал обратно, – скажи, вот ты же очень начитанный, да?
– В смысле?
– Ну, в смысле, ты много читаешь. И вообще неглупый, да?
– Ну, хрен знает. Наверное.
– Так почему же ты на большинство вопросов отвечаешь: «Хрен знает»? – впервые за все время нашего с Сабжем общения я услышал в его голосе раздражение.
Резкий и краткий, как удар электрошоком, порыв ветра влетел в окно и взвил огонь костерка в последнем судорожном рывке. И тут же все стихло.
– Ну понимаешь, я читал много как раз для того, чтобы со спокойной совестью отвечать на любой вопрос: «Хрен знает». Такое объяснение пойдет?
– Ага, понимаю: «Он настолько хороший художник, что может позволить себе рисовать плохо».
– Но к чему ты это спросил?
– Хрен знает. Давай собираться.
Я удивленно уставился на Сабжа. Складывалось ощущение, что у парня напрочь отшибло инстинкт самосохранения.
– А Капанта?
– Я видел ее.
– Ты же сказал, что не можешь ее видеть.
– Когда она двигается быстро – могу. Она нырнула в подвал за какой-то крысой. Как раз, когда ты разводил костер. Думаю, в ближайшее время она не вылезет.
У бесцветного утра был один плюс – воздух стал таким прохладным и влажным, что пить совсем не хотелось. Мы обвешались флягами, как рождественская елка гирляндами. Кроме того, я тащил здоровенную канистру с водой, к которой мы приделали ремни на манер ранца. Ноша была неудобной, но зато – я это проверил – в случае необходимости ее было легко скинуть.