Черепашки ниндзя и Космический Агрессор
Шрифт:
– А куда занесёт! – ехидно отозвался Тим, довольно поглядывая, как в ящероподобного самца потихоньку вползает страх.
– А разве мы летим не домой? – пролепетал Кин.
Он-то надеялся, что неприятности остались позади. Но, напасти, видно, не кончились. И напрасно Кин расслабился. Страх вцепился мёртвой хваткой.
– Так всё же? – Доди не была такой церемонной, сграбастав ближайшего паучка.
Джим беспомощно затрепыхался в густой шерсти, покрывавшей клешню Доди.
– Туда! – пискнул полузадушенный Джим, показывая
Тут же запищала морзянка. Тим, шевеля губами, перевёл информацию анализатора на нормальный язык.
– Солнечная система. Сектор Земля. Зона повышенной опасности. Посадка не рекомендуется. Посадка не рекомендуется. Посадка…
– Опять зациклился, – вздохнул Джим и прикрикнул на яшероподобную: – А, ну, отпусти!
– Ишь, – уважительно глянула Доди. Было забавно слышать, как этот малыш смеет приказывать. Доди осторожно подцепила Джима к его паутинке.
Тот сразу же перебрался к приборам, переключившись с автоматического режима на ручное управление. Разумные могли рискнуть, компьютер всегда бы послушался совета анализатора.
Под патрульным космолётом, вдали, справа и слева простиралась бесконечная каменная планета. Правда, временами в серых постройках чувствовалось какое-то движение. Но зрелище угнетало.
– Идём на посадку! – предупредил Тим. Доди попритихла, с ужасом вглядываясь в серый изломанный ландшафт. Нигде к Галактике не было такого уродливого и грязного места, как то, к которому приближался космолёт.
Тим скользнул в кресло навигатора. Джим пытался выбрать местность с чуть меньшим процентом загрязнения атмосферы.
Теперь, когда место посадки было не за горами, патрульные растерялись. Как среди этих громад искать Хищника? А искать придётся: никто не должен уйти от беспощадных космических охотников.
Космолёт, дребезжа и подпрыгивая, задёргался по неровному асфальтовому покрытию.
Тим едва удерживал корабль в горизонтальном положении, но колесо шасси перекосило, и космолёт продолжал выделывать невозможные па.
Через иллюминаторы было видно, как неслись вдоль посадочной полосы серые здания. Впрочем, оказывается, по бокам были не все – одно из этих строений оказалось прямо перед носом космолёта.
– Держитесь! – успел предупредить Тим, и космолёт с размаху врезался в стеклянную витрину, разбросав вокруг тысячи осколков.
– Что вам угодно? – тут же любезно окликнул экипаж абориген. Тим и Джим, первыми выбравшись из разрушенного космолёта, потрясённо уставились на странное создание: нигде во Вселенной они не видели роботов-аптекарей.
– Приехали! – следом в пролом в борту корабля, довершая разрушения, протиснулась Доди.
Кину было неприятно оставаться и одиночестве.
– Ну, вот, – оглядел компанию Тим, – с благополучным прибытием!
– Что вам угодно? – любезно осведомился
Машина, мчавшаяся с безумной скоростью, вклинилась между двумя встречными грузовиками.
Эйприл зажмурилась. Тормоза завизжали. Машину занесло и развернуло. Эйприл меньше всего хотелось бы теперь встретиться с разъярёнными водителями, уже успевшими выскочить из своих автомобилей. У того грузовика, что врезался в скалу, целым был лишь кузов. Остальное являло собой месиво металла, дерева и потёков солярки.
– Сматываемся! – толкнула Эйприл спутницу. Та виртуозно крутанула рулём, объехав бегущих к ним водителей, и, махнув рукой на полицейскую сирену, юркнула в неприметный переулок. Эйприл хотела предупредить: за поворотом тупик. Она видела знак. Но не успела.
Пронзительный вой полицейской сирены сместился в сторону и скоро стих. Эйприл икнула, подпрыгнув на сиденье. Предпочитала помалкивать. В лифте незнакомка приворожила её одной единственной фразой, а теперь девушка и сама недоумевала, как это она с такой лёгкостью вляпалась в историю.
– Приблизительно между тринадцатым и двенадцатым, – произнесла спутница.
Эйприл приподняла брови.
– Я говорю: вы решились пойти со мной между этажами: тринадцатым и двенадцатым!
Эйприл наживку проглотила:
– Так вот откуда вы узнали о черепашках-мутантах.
Незнакомка отмалчивалась, любуясь окрестностями.
Эйприл уставилась в другое окно. А поглядеть было на что: за окном разворачивалась панорама новостроек. Эйприл в который раз подивилась скудости фантазии современных архитекторов. Нью-Йорк с каждым новым освоенным квадратным километром всё больше терял свой облик.
Как-то Эйприл довелось провести три дня в Греции. Это был сон!
– Да, жаль! – отозвалась на мысли Эйприл её спутница.
Пожалуй, чрезмерные способности той уже начинали раздражать: лучше сидеть на иголках – тут хоть привыкнуть можно. А попробуй свыкнуться с мыслью, что кто-то роется у тебя в мозгах!
– Делать мне больше нечего, – отозвалась оборотень-негритянка. – И потом: почему это люди называют мыслью пустенькое мерцание в извилинах?
– Ну, конечно, у вас все: что ни фраза, то записать на скрижалях истории, – Эйприл захотелось выйти.
– Нет, – тёмно-карие глаза чуть косили, придавая лицу выражение простодушия и хитрости одновременно. – Но мы и не скрываем то, что думаем!
– Такие праведники?
– Просто для мыслей, которые желаешь скрыть, можно всегда поставить заслон.
Эйприл решила не вдаваться в подробности: слава Богу, в свободной стране никому в голову не приходит читать чужие мысли – за это могут и в суд подать!
В конце двадцатого века мистиков, экстрасенсов и шарлатанов расплодилось предостаточно. Но Эйприл почему-то верила негритянке. Интуиция? Скорее, любопытство.