Черепашки-ниндзя и Подземный Кукловод
Шрифт:
Теперь выражение лица Брюшного изменилось. Он не играл больше. Хватит. Пора раздавить эту нахальную девчонку, и дело с концом. Долби Паркер мгновенно покраснел, как помидор, глазки его сузились, он часто и глубоко задышал.
Для неопытной горничной этого было более чем достаточно. Тихим уничтоженным голосом она стала лепетать слова извинения, шмыгая носом и сдерживаясь из последних сил, чтобы не сорваться и не расплакаться.
Совсем как в голливудских фильмах, в эту секунду открылась дверь Роджера Фредриксона. Брюшной Тип обернулся и удивлённо приподнял брови.
– Роджер? –
Дверь оставалась открытой, но никто не торопился из-за неё показываться. Хмыкнув, Брюшной Тип засунул руки в карманы и вошёл в комнату кузена.
– Ну, и что ты сидишь здесь, как филин? – выпалил заранее заготовленную фразу толстяк, закрывая за собой дверь. Но, когда он обернулся, последние слова застряли в его горле.
Роджер Фредрикссон сидел в своём любимом кресле, как-то неестественно выпрямившись. Он, казалось, даже вырос на несколько дюймов. Но главное, что поразило Брюшного Типа, – это его лицо. «Кузен, похоже, хлебнул уксуса», – почему-то подумалось Долби. Кожа его братца как-то потемнела и сморщилась. Глаза смотрели в одну точку, находившуюся высоко под потолком. «Ну и урод, – невольно поёжился Тип, – с такой рожей он мог бы сниматься в кассовом триллере. Впрочем, все говорит лишь о том, что Роджер не заживётся на этом свете. Только так».
– Привет, Долби, – вдруг раздался в комнате чей-то незнакомый писклявый голосок. Роджер поднял руку с подлокотника и подержал её так несколько мгновений.
– Кто здесь? – пробурчал Тип, оборачиваясь.
– Хе-хе, – отозвался тот же голосок. – Стареешь, Долби.
С недоуменным выражением лица Брюшной Тип взглянул на кузена. Тонкие губы мистера Фредрикссона сложились в какую-то двусмысленную усмешку.
– Это ты говорил? – брови Долби Паркера поползли вверх.
– А кто ж ещё? – удивился писклявый голос.
– Что с твоим голосом?
– Он как никогда мелодичен и чист, – возразил Роджер, продолжая улыбаться. – Я хотел бы услышать, зачем ты ко мне пожаловал в такой поздний час?
– Не-е-ет, братец, – Паркер, казалось, сумел взять себя в руки и заговорил своим обычным развязным тоном. – Это мне хотелось бы узнать, почему ты не спишь и транжиришь своё и без того ублюдочное здоровье?
– О, брат, – торжественно пропищал кузен, – я занимался ритуальными телодвижениями.
– Ты что, совсем свихнулся, что ли?
– Тебе не понять, Долби, какое это удовольствие… Я присел триста шестьдесят пять раз. Да.
Паркер удивлённо присвистнул.
– Так, значит, ты уже готов к отправлению в частную клинику доктора Доувиллда? – с некоторым облегчением в голосе поинтересовался толстяк. Теперь, он, казалось, нашёл объяснение всем странностям во внешнем виде и поведении Роджера. У него просто окончательно поехала крыша. И это просто замечательно! Осталось только получить подпись, и дело в шляпе.
Брюшной Тип внимательно посмотрел на больного. Тот, в свою очередь, не моргая, смотрел на Типа с невыразимо счастливым выражением на желтоватом лице. Не в силах выдержать этот взгляд, Долби опустил глаза (чего за ним
– Что ж, милый кузен, – произнёс Паркер, – я очень рад за тебя. Ещё никому не удавалось сделать больше трёхсот шестидесяти четырёх ритуальных приседаний за один раз, и ты, присев сегодня на один раз больше, стал знаменитым человеком. Поэтому наша телекомпания предлагает заключить тебе контракт на участие в цикле передач «3аписная книжка Гинесса». Дело пахнет Крупными деньгами, Роджер. Именно поэтому я поднялся с тёплой постели, чтобы опередить других конкурентов и первым приехать к чемпиону по ритуальным приседаниям Роджеру Уинстону Фредрикссону и заключить с ним контракт века. Вот текст контракта, кузен. Распишись, пожалуйста.
Ухмыляясь и внутренне ликуя от собственной находчивости, Долби Паркер протянул брату бумагу. Естественно, это был не контракт на шесть миллионов долларов, а отказ Фредрикссона от прав на частное владение в пользу Долби Паркера.
– Подпиши, Роджер, и деньги сами польются в твой карман, – пропел Тип. – Вот ручка, возьми, пожалуйста.
Долби достал из кармана «Стедтлер» с золотым пером и положил на подлокотник рядом с бумагой.
Роджер, улыбаясь, смотрел прямо перед собой, будто не видя и не слыша ничего. Тем не менее рука его потянулась к бумаге. Он поднял её на уровень глаз и долго смотрел, не отрываясь.
«Неужели что-то заподозрил?» – начал волноваться Брюшной Тип.
Но Роджер наконец изучил документ, и рука его опустилась.
– О, Господи! – невольно произнёс толстяк, когда вновь увидел перед собой ту же застывшую, как у мумии, улыбку.
– Я польщён, Долби, – пропищал Фредрикссон. – Ты клёвый мужик. И я подпишу любую бумагу, которую ты мне подашь.
– О-о-о, я ценю твой тонкий ум, Роджер, – возликовал Паркер, – ты сделал самый удачный выбор в своей жизни! Подписывай же скорей!
Рука больного зашарила по креслу, что-то отыскивая:
– Я же дал тебе ручку, – засуетился Тип, поднимая с подлокотника свой «Стедтлер» и вкладывая его в непривычно холодные пальцы брата.
– У меня есть своя ручка, Долби, – отстранил его Роджер. – Я пишу сейчас только ей.
– Да мне всё равно, – пожал плечами Брюшной Тип, уже начиная терять терпение. – Только подписывай скорей, не тяни резину.
– Хе-хе, – непонятно чему усмехнулся писклявый голосок. – Сейчас.
Часто заморгав глазами, мистер Фредрикссон со своей деревянной грацией поднялся с кресла и прошёл к письменному столу.
– Сейчас. Да. – повторил он. Роджер неспеша открыл ящик стола и долго копался там.
– У тебя заклинило, что ли? – прикрикнул Тип в своей обычной тональности.
– Ручка не хочет доставаться, – с чудовищной улыбкой сообщил его кузен.
Паркер, потеряв терпение, подошёл к Роджеру и посмотрел, в чём же там дело. Единственный чудом уцелевший волос на его голове поднялся дыбом, когда он увидел, что Фредрикссон отчаянно пытается достать из выдвижного ящика длиннющую сверкающую иглу вроде тех, которыми фермеры колют свиней.