Через мой труп
Шрифт:
За два оставшихся дня я из кожи вон лез, стараясь как следует подготовиться к встрече с Линой. Я сходил в парикмахерскую, обновил гардероб: купил блейзер и ослепительно-белую рубашку, — тщательно продумал те вопросы, которые смогу ей задать: самые нейтральные, не касающиеся ни меня, ни моих книг, ни наших с ней отношений — лишь о ней самой и об Иронике. Энтузиазм был столь велик, что я даже решил совершать регулярные пробежки — полный бред, особенно если учесть, что до намеченной даты я успел побегать всего лишь
Наконец наступил намеченный день. С самого утра я начал готовиться: тщательно отгладил рубашку, причесался, обработал все тело дезодорантом. Из дома я вышел заблаговременно, по пути купил цветы и всю дорогу до дома Бьярне и Анны старался крутить педали помедленнее, чтобы не особо вспотеть. Правда, когда я прибыл на место, то все равно здорово взмок, однако виной тому был вовсе не быстрый темп, а переживания. Слезая с велосипеда, я снял пиджак и несколько минут постоял перед подъездом, стараясь остыть и перевести дух.
— Ага, по-моему, кто-то решил обновить свой гардеробчик! — увидев меня, ухмыльнулся Бьярне. Сам он был одет как обычно — в футболку и джинсы, и я внезапно ощутил себя крайне глупо. Мне показалось, что в белоснежной сорочке и нарядном блейзере я больше всего похож на какую-то фигурку жениха, украшающую верхушку свадебного торта. Поэтому, пока Бьярне с упоением расписывал меню на сегодняшний вечер, я незаметно скинул пиджак и закатал рукава рубахи.
— Дамы на кухне, — в заключение предупредил Бьярне, красноречиво покосившись на мой букет.
Я поблагодарил его и пошел через гостиную, чувствуя, что в горле у меня пересохло. Когда я подходил к кухне, оттуда раздался взрыв смеха. Увидев Лину, я застыл на пороге. Она стояла ко мне боком, облокотившись на кухонный стол, в руке у нее был бокал вина. Широкая улыбка обнажала жемчужно-белые зубы, из уголка глаза по щеке медленно сползала крошечная слезинка. Было видно, что они от души веселятся. Наконец Анна первой заметила меня.
— Привет, Франк! — воскликнула она, поднимая свой бокал.
Лина также повернулась в мою сторону. Какое-то мгновение она, похоже, с некоторым удивлением изучала мою рубашку, затем снова улыбнулась.
— Это что, мне? — спросила Анна, протягивая руку к цветам.
Я смущенно кашлянул.
— Вообще-то я их жене купил, — с трудом выдавил я.
— Вот как?! — Анна притворилась, что разочарована.
Отставив бокал, Лина шагнула мне навстречу. Мельком взглянув на цветы, она посмотрела мне в глаза.
— Здравствуй, Франк! — поздоровалась она и внезапно крепко обняла меня, прижавшись всем
Анна покашляла, и мы неохотно отпустили друг друга.
— Ах да, это, стало быть, тебе, — сказал я и протянул Лине свой букет.
Она улыбнулась и взяла цветы. Анна тем временем уже успела приготовить для них вазу. В кухне возникла неловкая пауза.
— Жарковато здесь, не находите? — сказал я, и все рассмеялись.
— Да уж, стаканчик холодного вина не помешает. Правда, старик? — заметил подошедший как раз в этот момент Бьярне.
Он наполнил мой бокал, и я едва ли не залпом осушил его.
Обед проходил абсолютно так, как прежде: мы рассказывали разные истории и болтали о пустяках. Сперва Бьярне и я подтрунивали друг над другом, затем девушки хором дразнили Бьярне. Я, быть может, был несколько менее словоохотлив, нежели обычно, и сидел, не в силах отвести глаз от Лины. За те двенадцать дней, что я ее не видел, она, казалось, значительно похорошела. Я, как пылкий юнец, бросал на нее влюбленные взгляды, и, когда она не успевала смущенно потупиться, мне казалось, что в ее глазах я читаю те же самые чувства.
— Похоже, дело налаживается, — заметил Бьярне, когда мы с ним устроились в креслах со стаканчиками виски в руках, оставив женщин мыть посуду.
— Не припомню, чтобы я когда-нибудь прежде так нервничал, — сознался я и покосился в сторону кухни.
— Успокойся ты, вы обязательно помиритесь, это я тебе говорю! — Бьярне протянул свою огромную лапищу и похлопал меня по плечу. — Вы ведь просто созданы друг для друга.
— Я чуть было сам все не разрушил.
Бьярне покачал головой:
— Чушь! То, что существует между вами, невозможно разрушить каким-то там интервью.
Я никому не рассказывал о своих похождениях с Линдой Вильбьерг, так что для всех причиной нашего разрыва было пресловутое интервью. Тем не менее сам я постоянно помнил об эпизоде в туалете и испытывал в связи с этим жесточайшие угрызения совести. Так что слова Бьярне, можно сказать, нисколько меня не утешили.
— Я с самого начала это понял, — продолжал между тем Бьярне. — Вы — просто идеальная пара.
Он уже основательно принял на грудь — больше, чем мы, как правило, выпивали к данному моменту вечера, — и по нему это было довольно заметно.
— Успешный писатель. — Он так резко качнул в мою сторону свой стакан виски, что золотистая жидкость едва не выплеснулась через край. — И лучшая в мире балерина. — Он поднял стакан, будто произнося тост, и мы с ним выпили по глотку. — Которые произвели на свет самую прекрасную дочурку во всей вселенной.
— Так что мы просто обязаны жить счастливо до самого последнего дня! — подытожил я — и снова выпил.