Через поражения – к победе. Законы Дарвина в жизни и бизнесе
Шрифт:
Между удачами и неудачами часто нет четкой границы. Юнус ссужал деньги фермерам под сырье и потерял доход за несколько месяцев. Затем он начал давать деньги женщинам-ремесленникам, тоже для закупки сырья, стал зачинателем глобального движения и получил Нобелевскую премию. «Игронасосы» могут пригодиться в городах, но не в деревнях, и, может быть, их лучше соединять с качелями, а не с каруселями. Все дело в том, что это нужно предвидеть заранее, особенно в тех случаях, когда основные средства поступают от иностранных правительств, музыкантов-миллионеров и добросердечных жителей Запада, которые могут убедиться в правильном расходовании их пожертвований только с помощью фотографий и тщательно подготовленных заверений.
Но есть и еще одна область, в которой люди занимаются практической деятельностью, стремясь помочь тем, кто в этом нуждается. Как и эксперты
3. «Мы посмотрим, у кого из нас будет больше похорон»
Сам я этого не помню. Но мне говорили, что, как и большинство младенцев, рожденных в 1973 г., я спал в своей кроватке лицом вниз. Именно так рекомендовал в 1950-е гг. Бенджамин Спок. В своей знаменитой книге «Ребенок и уход за ним» он утверждал, что младенцу не следует спать на спине: «При рвоте у него больше шансов захлебнуться рвотными массами… Я считаю, что лучше с самого первого дня приучать ребенка спать на животике». «Ребенок и уход за ним» – один из величайших бестселлеров за всю историю книгопечатания. Десятки миллионов людей купили эту книгу, и бессчетное множество других брали ее почитать.
Сегодня мы знаем, что для многих несчастных семей эта благонамеренная рекомендация оказалась фатальной. Сон на животике редко приводит к смерти – я, например, как и многие другие младенцы, благополучно выжил. Но именно из-за того, что это бывает нечасто, потребовались годы, чтобы понять, что он в три раза повышает вероятность появления синдрома внезапной детской смерти, и десятки тысяч младенцев умерли потому, что их приучили спать на животике.
Было бы несправедливо винить в этом доктора Спока, хотя бы потому, что он, будучи самой влиятельной фигурой, оказался выразителем идей множества педиатров, рекомендовавших младенцам спать на животике. Но главное в том, что в 1956 г. еще никто не знал, опасно ли это. Педиатры с жаром дискутировали по этому поводу с середины 1940-х гг., и такой эксперт, как Спок, имел полное право высказаться по этому вопросу. Однако на то, чтобы привести все мнения и данные в систему, потребовалось слишком много времени. И только в начале 1970-х гг. стало ясно, почему сон ребенка на животике столь опасен. Начиная с 1988 г. родителям стали вновь внушать, что ребенку показан сон на спине. Но потеря времени с 1970 по 1988 г. стоила жизни 600 000 младенцев.
Сегодняшние врачи требуют убедительных доказательств, потому что знают: любой необдуманный совет может стоить жизни, а благие намерения никого не спасут. Кроме того, врачи стали понимать, что выбор лечения лишь на основе теории или здравого смысла чреват проблемами. Новые результаты исследований часто заставляют отказываться от многолетней практики.
Медицинская профессия проделала долгий путь с тех пор, как в XVII в. бельгийский ученый Ян Баптиста ван Гельмонт выступил против общепринятой практики и заявил, что кровопускание и очистительные клизмы не всегда полезны. Он предложил даже провести честный эксперимент и готов был поставить на его исход 300 флоринов: «Давайте возьмем из больниц, тюрем или из других мест 200 или 500 бедняков, страдающих лихорадкой, плевритом и т. п. Разделим их на две половины, бросим жребий так, чтобы одна половина досталась мне, а другая вам. Я буду лечить их без кровопускания и клизм, а вы будете делать, как знаете… И мы посмотрим, у кого из нас будет больше похорон [27] ».
27
Опыт ван Гельмонта в любом случае нельзя было бы назвать самым первым зафиксированным. Бен Голдакр указывает на то, что некое медицинское испытание описано даже в Библии (Дан. 1:12).
История умалчивает, принял ли кто-нибудь вызов ван Гельмонта или нет, но, поскольку кровопускание использовалось как метод лечения еще долгих три столетия, похоже, что поспорить с ним никто не решился. Однако чуть больше столетия спустя корабельный хирург Джеймс Линд, возможно, впервые в истории провел настоящий медицинский эксперимент. Он хотел найти эффективный способ лечения цинги, от которой сначала появляются пятна на теле, потом развивается болезнь десен, возникают открытые язвы, открывается внутреннее кровотечение и, наконец, наступает смерть.
Весной 1747 г., после восьми недель плавания на борту военного корабля «Солсбери», Линд отобрал дюжину матросов из трех десятков, которые к тому времени заболели цингой. Чтобы его эксперимент был корректен, он отобрал тех, у кого болезнь была в одинаковой стадии. Затем он разбил больных на шесть пар и стал давать каждой разное лечение. Пара, получавшая апельсины и лимоны, быстро выздоравливала. Те, кому давали сидр, кислоту или солод, выздоравливали хуже. По современным меркам эксперимент не отличался особой чистотой, но свое дело сделал. Цинга, как мы теперь знаем, вызывается отсутствием витамина С, поэтому апельсины и лимоны оказались правильным лечением. В плавание стали брать большие запасы цитрусовых, и многие матросы сохранили жизни благодаря эксперименту Линда.
Этот эксперимент показывает, сколь важен сбор информации и правильный ее анализ. Если бы с самого начала Линд положился на данные, собранные кем-то для своих собственных целей, что было бы быстрее и дешевле, чем ставить эксперимент самому, то и проблем бы не было. Но надежные данные порой попросту отсутствуют. Из записок Линда мы знаем, что на корабле цингой болело от 30 до 40 матросов и шесть человек умерло, тогда как в судовых документах было зарегистрировано только два случая этого заболевания. Иногда выбора нет, и приходится решаться на эксперимент самому.
Но даже при наличии надежных данных установить истину бывает очень трудно. Например, Линд заметил, что цинга часто начинается тогда, когда на корабле заканчиваются запасы пива. Но это было не более чем совпадением: и то и другое было результатом продолжительного плавания, однако цинга никакого отношения к отсутствию пива не имеет. Корреляция – это ложный путь выявления причинно-следственных связей.
У этого вопроса есть еще и этическая сторона. Десять из 12 заболевших цингой матросов из эксперимента Линда жаловались на то, что их состояние ухудшалось, когда они пили соленую воду, серную кислоту и другие вещества, бесполезность которых при лечении цинги была в дальнейшем доказана. Когда мы действительно не имеем представления о том, как лечить болезнь, то не можем и сильно навредить: если не считать пары матросов, принимавших серную кислоту, на остальных отсутствие Линда на борту вряд ли сказалось бы отрицательно. Но раз у нас появилось серьезное основание полагать, что имеется эффективное лечение, то сразу появляются и этические соображения. Если кому-то захотелось бы повторить эксперимент Линда во время другого плавания, то больные цингой матросы, которым не давали бы лимонов и апельсинов, а вместо них давали бы уксус или сидр, стали бы чувствовать себя значительно хуже.
Проблема этической некорректности подобных экспериментов существует до сих пор, но удивляет то, что люди не идут на эксперименты даже тогда, когда есть два равнозначных способа лечения. Врач, который хочет провести «чистый» эксперимент и проверить два имеющихся варианта лечения, должен вначале получить разрешение от комитета по этике. Врач, который произвольно прописывает одно из двух имеющихся лекарств (поскольку нет оснований отдавать предпочтение одному из них) и который не отслеживает результаты, может к вышестоящему начальству не обращаться. Считается, что он просто выполняет свою работу.
4. «Вы должны немедленно остановить эксперимент…»
Лишь немногие решаются выступить против двойных стандартов с той решительностью, с какой действовал Арчи Кохран – выдающийся шотландский эпидемиолог. Он сражался против фашизма во время гражданской войны в Испании и столь же решительно выступил за введение более высоких требований к научным результатам в медицине. Кохран жаловался, что многие врачи не готовы к проведению экспериментов, потому что считают себя богами, знающими, как нужно лечить человека, даже в тех случаях, когда их коллеги с не меньшим упрямством используют иное лечение. Кохран критиковал врачей весьма жестко, часто несправедливо, но при этом поднимал такие проблемы, которые и сегодня бурно обсуждаются, особенно когда речь идет о помощи бедным.