Черная асфодель

Тымшан Людмила

– Конкретно нигде, - ответил Снейп.
– Я уже говорил — это легенда. Упоминается у Роджера Бэкона и Парацельса.

– А в каких книгах?

– В библиотеке Хогвартса этих книг нет, мисс Грейнджер. Принимайте зелье и спите. Хватит отнимать мое время.

– Извините, профессор, - Гермиона взяла флакон.
– А вам разве не хотелось найти это растение?

Снейп на мгновение замер, потом стремительно вышел из Больничного крыла. Гермиона осталась одна. Она поставила флакон с зельем на тумбочку, стоящую в изголовье. Села, обхватив руками коленки и положив на них голову. Мысли кружились вспугнутыми птицами. Вот

бы действительно найти это потрясающее растение. Сколько всего можно будет сделать! Скольких людей вылечить! И Дамблдора, и родителей Невилла! И многих-многих других.

Перед внутренним взором вдруг появилось лицо Снейпа. Она как будто снова услышала его голос.

«Мисс Грейнджер, вы уже забыли, ЧЕМ поливают этот цветочек?»

Нет, ну конечно, нет. Гербология с тех пор ушла далеко вперед. Наверняка есть способ сохранить чудесные свойства растения и по-другому. А если правильно организовать охрану, то никто никогда больше не сможет использовать его для приготовления ядов и прочих мерзостей.

Гермиона со счастливой улыбкой выпила зелье и провалилась в глубокий сон.

На другой день девушке разрешили покинуть Больничное крыло. За время ее отсутствия ничего не произошло. Учеба и обязанности старосты практически не оставляли времени на размышления. Разговора с друзьями удалось избежать легко - начались тренировки по квиддичу. Зачет за работу Флитвик поставил ей «автоматом».

История с черной асфоделью стала казаться чем-то далеким и нереальным. Наконец, Дамблдор пригласил ее в свой кабинет. Там опять собрались Снейп, МакГоннагал и Флитвик.

– Ну что ж, мои дорогие, - сказал Дамблдор, когда все расселись. – Я, наконец, получил ответ от сеньора Тезеи. Это фантастическая история.

– Поделитесь с нами, - буркнул Снейп.

Остальные кивнули.

– Итак, - начал Дамблдор, - в архивах действительно упоминается дичайшее происшествие на ступенях храма Весты. Все происходило во времена Нерона. Эта девушка, Лукреция, дочь некоего Спурия Аквилия, пришла в храм, чтобы почтить Весту перед собственной свадьбой. Скандал вышел чудовищный. Ее судили за святотатство. Ее отец пытался обвинить в колдовстве некую Германику Пасиену. В те времена не было Статуса Секретности. Среди жрецов было довольно много магов. У Германики оказались знатные покровители. Была проведена проверка, показавшая, что Лукреция не подвергалась никакому магическому воздействию. Спурия Аквилия обвинили в клевете. Тем более что он уже однажды обвинял Германику. Сын Спурия — Гней, покончил с собой, не выдержав позора. Лукрецию позволили задушить дома. Спурий Аквилий и его жена вскрыли себе вены.

– Кошмар, - проговорила МакГоннагал, - но что это нам дает?

– А в чем этот Спурий обвинял Германику в первый раз?
– спросил Снейп.

Дамблдор значительно поднял палец.

– А вот тут начинается самое интересное. Спурий Аквилий был женат на дочери некоего Луция Пасиены, который был известным собирателем древностей, знатоком медицины и трав. Кстати, его родовое имя, Пасиена, свидетельствует об этрусском происхождении. У этого Луция была еще и приемная дочь, эта самая Германика. Она жила в доме своего приемного отца, помогала в его занятиях. Была посвященной богини Тривии. После смерти Луция Пасиены его зять обвинил Германику в инцесте, якобы она сожительствовала со своим приемным отцом и обманом вынудила

его удочерить себя. При всех императорских безобразиях и разврате законы для всех прочих в Риме были очень суровы. Виновных в инцесте приговаривали к казни в кожаном мешке. Несчастных зашивали в мешок из бычьей шкуры вместе с обезьяной, собакой, петухом и змеей и бросали в воду.

– Ужас!
– пробормотала Гермиона.

Дамблдор кивнул.

– Как удалось выкрутиться Германике неизвестно. Она даже не была изгнана. Но ее выставили из дома приемного отца и лишили той доли наследства, на которую она имела право по закону. Скорее всего, дело и было в этом наследстве. Спурия Аквилия описывают как очень жадного человека.

– Вот скотина!
– пробормотала МакГоннагал.
– Одно слово, Спурий!

Гермиона фыркнула. Ее знаний латыни хватило, чтобы понять иронию. В Риме действительно было личное мужское имя Спурий, но оно происходило от слова «незаконнорожденный», «ублюдок».

– И как же жила эта бедная женщина?
– спросил Флитвик.

– Сеньор Тезеи тоже заинтересовался этой особой, - кивнул Дамблдор.
– Описанная история наделала много шума. Ее считали удобной для морализаторства. Вот, дескать, негодяй обвинил честную женщину в разврате и получил в семье развратную дочь. У Германики был свой дом недалеко от рощи и храма Венеры Либитины. Она жила тем, что продавала травы и афродизиаки. Лечила импотенцию. И венерические болезни у проституток.

– Вместо богатства и высокого положения в обществе - бедность и маргинальное окружение, - усмехнулся Снейп.
– Она могла сколотить неплохое состояние, торгуя тем, о чем упомянул директор. Но доступ в высшее общество для нее был закрыт.

– Но какая страшная месть, - пробормотала МакГоннагал.

– Насколько я знаю, - пожал плечами Снейп, - Спурий Аквилий мог добровольно удалиться с семьей в изгнание. Но при этом все имущество подлежало конфискации. Он предпочел смерть бедности. История забылась бы через пару лет, он мог бы выхлопотать разрешение вернуться в Рим.

Все какое-то время молчали. Жуткая история из далекой древности неожиданно обрела плоть и кровь.

– Итак, что мы имеем?
– нарушил тишину Флитвик.

– Жили-были в славном городе Риме ученый человек Луций Пасиена и его приемная дочь Германика, - проговорил Снейп.

– Да, - продолжил Дамблдор, - были ли они сообщниками, любовниками или действительно близкими людьми, мы не знаем. Как и то, своей ли смертью умер этот самый Луций Пасиена.

– Думаю, что своей, - сказал Снейп.
– Будь хоть малейшие сомнения, алчный зять обвинил бы сводную сестру жены еще и в убийстве.

Дамблдор кивнул.

– Ты прав, Северус. Скорее всего, отец и дочь вместе искали черную асфодель. И нашла ее уже Германика. Иначе они смогли бы приготовить лекарство для Луция.

– А мне вот интересно, как не заметили таких сильных выбросов магии, - сказала МакГоннагал.

– Там рядом древний храм и не менее древнее кладбище, - пожал плечами Снейп, - магический фон и так был очень сильным. Причем темномагический. Венера Либитина — богиня погребения.

Гермиона напряженно смотрела прямо перед собой. Логические выкладки профессоров выглядели безупречно. Ее же волновало другое.

– А почему она, эта Германика, держала все в тайне?
– спросила она.
– Это же фантастическое открытие.