Черная бабочка

Немиро Людмила Ивановна

— Подожди. Я хочу знать…

— Что еще? — раздраженно спросил парень.

Я вскинула на него глаза.

— Расскажи мне, чем занимался Зейн?

На лице Стайлса заходили желваки. Он уперся одной рукой в столешницу справа от себя, и я увидела, как его пальцы сжались в кулак.

— Даже не заводи эту тему, Дженни. Вполне хватит того, что он натворил и оставил после себя. Если бы я случайно не услышал разговор отца, ты вряд ли была бы здесь, — Гарри навис надо мной. — И совсем не удивился бы, окажись ты найденной в придорожной канаве с перерезанной глоткой.

А все потому, что твой ненаглядный Зейн спер важнейшую информацию о моем отце. Как умно, Малик. Как умно подставить свою наивную «подстилку».

Я насупилась, а Стайлс вдруг скользнул взглядом по моей груди, к счастью, скрытой свитером, но что-то привлекло его внимание, и я невольно прижала руку к горлу. Гарри склонил голову, заинтересованно посмотрел, отвел в сторону мою холодную ладонь и вытащил из горловины свитера медальон.

— Это откуда? — спросил он, задумчиво вертя круглое украшение, но я промолчала, и тогда взгляд Стайлса переместился на мое лицо. — Я спросил, откуда это?

— Я слышала.

— Тогда где твой ответ?

Молчание. Стайлс кивнул, оставив в покое мой медальон, и отошел назад, говоря:

— В подвал. Живо, — и громче, — Найл!

Блондин, казалось, материализовался из воздуха. Он вцепился в мой локоть и повел к двери подвала. Я не удержалась, все еще не понимая, что сейчас произошло, и оглянулась на Стайлса. Тот смотрел мне вслед и его взгляд был крайне задумчивым. Он явно что-то понял, но что?

* * *

Было уже очень поздно. Я это поняла по абсолютной темноте за окошком. Ведь известно, самое темное время именно перед рассветом.

Разглядеть в таком полумраке цифры на крошечном циферблате своих часов я не могла, потому оставалось лишь предполагать. Зажигать лампу и мешать Хейли не хотелось. Да и вообще, пришлось спрятать часы в кармане, поскольку, упав с лестницы, я разбила стекло циферблата.

Хейли мирно спала. Здесь было довольно холодно, потому я укутала Стоун в одеяло, а сама, натянув рукава своего свитера, сидела на матраце в ногах подруги. Я так и задремала, прислонившись спиной к стене, пока мой сон не нарушил грохот наверху, женский визг, а после дикий пьяный смех.

Мне даже представлять не хотелось, что там происходит, только бы нас не трогали. Пусть себе напиваются, желательно до беспамятства, чтобы о нас сегодня даже не вспомнили.

Не имею представления, как смогла уснуть, но музыка гремела так, что биты отдавали пульсацией в висках. Кто-то ставил одну и ту же композицию уже раз семь подряд. Меня мутить начало от этого заезженного поп-хита. Но на несколько часов все как-то стихло, и вот теперь снова эта песня, этот грохот. Хейли не слышала и продолжала спать.

Я вздрогнула от того, как близко, прямо за дверью, прозвучал голос Энди. Вот только его не хватало. Он явно обращался к Стайлсу, когда говорил:

— Давай… ну же… пусть знает свое место, сучка. Тащи ее сюда!

И теперь прозвучал уже ответ Гарри, который тоже приблизился к двери:

— Отвали, Энди. Они здесь не для этого.

— Эй, парни, взгляните на него, он ссыт за

баб! Ну, трахнем по разочку, тебе-то что? Или есть планы на эту сучку со сладкой попкой, я бы ее отшлепал так, чтобы вопила…

— Заткнулся, — как-то уравновешенно прозвучал голос Стайлса, и я затаила дыхание в ожидании дальнейших слов, и Гарри добавил: — Я сам ее опробую. Но не ты, приятель.

«Что? Что он говорит? Он не станет…».

— Позже, — проговорил Гарри, и голоса отдалились.

Я, выдохнув, прикрыла глаза, не веря, что на этом все завершится. Не может это все закончиться нормально. Слишком опасно.

Я так и не уснула больше, вплоть до рассвета слушая шаги за дверью. Мне было страшно и очень холодно. Однако, к своему изумлению, когда меня кто-то коснулся, я поняла, что все же задремала ненадолго. Широко распахнув глаза, я встретила взгляд голубых глаз.

— Хейли… ты напугала меня…

— Поспи, ты замерзла. Ляг и поспи.

Я не хотела вырубаться, боясь, что за время пока буду спать, черти что произойдет. Но глаза закрылись сами собой, и я погрузилась в более спокойный сон.

— Эй… эй… проснись же ты, черт! — мужской голос прозвучал словно издалека, и я, еще не до конца осознавая, где нахожусь, медленно пробудилась. Моргнула. Пара секунд непонимания, и я резко выпрямилась, уставившись на блондина, который и тормошил меня до этого. — Поешь, — приказал он, указав на поднос на полу, а я огляделась, покрываясь потом от страха.

— Найл! — почти выкрикнула я, в то время как парень уже собрался уйти, и я добавила спокойнее: — Ты ведь Найл, верно? — он неопределенно передернул плечами. — Где моя подруга? Найл, где Хейли?

— Гарри сам расскажет. Поешь. А то потом нескоро… — и он ушел, оборвав себя на половине фразы.

Да, я поела. Хочешь выбраться — не сопротивляйся. Только не здесь и не сейчас. Мне нужны были силы. Я намеревалась, если получится, обезвредить Стайлса и сбежать. Ничего глупее даже в мыслях не допустила бы, если бы не исчезла моя подруга.

Спустя примерно час Найл пришел за мной. Я молча поплелась за ним. При дневном свете дом оказался гораздо приятнее. Такой простой уютный коттедж. Все светлое, ненавязчивое… Вот только кухня поразила меня оттенками: алые и черные. Необычно смотрелось.

Сегодня меня отвели в большую комнату с камином, и я поняла, что это гостиная. В центре стоял огромный угловой диван мягко-серого цвета с множеством подушек разных размеров. На стене я заметила большой плоский телевизор, под ним полки со стерео-техникой. Опять же вся стена — сплошные окна, на которых висели струящиеся тонкие занавески и отдернутые темно-серые шторы. На диване, боком к двери, сидел Стайлс и, откинувшись на подушки, монотонно щелкал кнопками пульта. После остановил выбор на каком-то черно-белом фильме, отшвырнул пульт на диван и повернулся к нам. Вид у него был не очень. Это результат ночной попойки: бледное лицо, растрепанные волосы, губы чуть потрескавшиеся; из одежды только джинсы, да и те расстегнуты так, что видна резинка темно-синих боксеров с кричащим именем «Calvin Klein».