Черная башня
Шрифт:
Однако пока рано делать выводы. Все пока оставалось на уровне домыслов и предположений. Правда, лишь эта теория объясняла абсолютно все факты. Но доказательств по-прежнему никаких. Дэлглиш также не располагал фактами, указывающими, что хотя бы одна из смертей на мысу Тойнтон являлась убийством. Несомненным казалось лишь одно: если Мэгги убита, то ее сумели уговорить каким-то образом самой поспособствовать своей смерти.
Он вдруг услышал слабое бульканье и различил доносяшийся откуда-то со стороны кухни едкий запах жира и мыльного раствора. На самой кухне пахло, точно в викторианской прачечной. На старомодной газовой плите кипело ведро со скатертями. Должно быть, в предотъездной суматохе Дот Моксон забыла выключить газ. Серая ткань пузырилась над темной вонючей накипью,
Из кухни он отправился в мастерскую. Рабочие столы были покрыты пыльными чехлами. Дэлглиш различал очертания ряда пластиковых флакончиков и банок с тальком, ожидающих, пока их заполнят и отправят. Бюст Энсти работы Генри Каруардина все еще стоял на той же деревянной полочке. Только сейчас он был накрыт белым полиэтиленовым пакетом и перевязан на горле чем-то вроде старого галстука Каруардина. Эффект получился особо зловещим: расплывчатые черты под полупрозрачным саваном, пустые глазницы, торчащий под пластиком острый нос – казалось, стоит настоящая отрубленная голова.
В офисе в дальнем конце крыла под выходящим на север окном все так же солидно и прочно стоял письменный стол Грейс Уиллисон. Пишущая машинка скрывалась под серым чехлом. Дэлглиш выдвинул ящики. Все, как он и ожидал, – чистота, аккуратность, стопки бумаги с адресом Тойнтон-Грэйнж, тщательно разложенные по размеру, запасные ленты для машинки, ручки, ластики, пачка копировальной бумаги, перфорированные листки наклеек, на которых Грейс печатала имена и адреса «друзей». Не хватало только списка имен – списка из шестидесяти восьми адресов, один из которых находился в Марселе. Именно там – в блокноте мисс Уиллисон и у нее в голове хранилась жизненно необходимая связь в цепи алчности и смерти.
Героин проделывал дальний путь перед тем, как попадал в Тойнтон-Грэйнж, где его запаковывали на дне коробочки с тальком. Дэлглиш мог без труда вообразить все этапы этого пути – как будто сам проделывал его вместе с наркотиком. Поля опийного мака на анатолийских плоскогорьях, миниатюрные бочоночки, сочащиеся белесым молочком. Тайная переработка сырого опия в морфин, еще до того, как опасный груз покинет холмы. Долгое путешествие по горной тропе на муле, потом по железной дороге, автостраде или по воздуху к Марселю, одному из крупнейших портов мира. Очистка до героина в какой-нибудь из дюжины мелких подпольных лабораторий. А потом – заранее условленная встреча среди лурдского многолюдья, скорее всего на мессе. Пакет быстро переходит из одних рук в другие. Дэлглиш вспомнил, как в первый проведенный здесь вечер вез Генри Каруардина через мыс и толстые резиновые ручки инвалидного кресла прокручивались под ладонями. Как просто: вывернуть одну из таких ручек и спрятать в полую трубку маленький сверток. Вся операция не займет и минуты. А возможностей к тому – масса. Филби не принимает участия в паломничествах, за кресла наверняка отвечает Деннис Лернер. Может ли контрабандист придумать способ преодолеть таможню лучше, чем в составе хорошо известной и уважаемой группы паломников? И о последующих операциях договариваться так же удобно. Поставщики должны заранее знать даты паломничества, клиентам и распространителям требуется сообщить, когда ожидается очередная поставка. И что может быть проще, чем безобидная рассылка респектабельного благотворительного общества, рассылка,, столь добросовестно и невинно распространяемая Грейс Уиллисон?
А показания Джулиуса во французском суде, его алиби для убийцы. Возможно, они объяснялись не необходимостью подчиниться шантажу, были не платой за оказанные услуги, а авансом за услуги ожидаемые? Или же, как предполагал осведомитель Билла Мориарти, Джулиус обеспечил Миконнету алиби без иных мотивов, кроме извращенного удовольствия обвести вокруг пальца французскую полицию, оказать услугу могущественной семье и доставить вышестоящим максимум неприятностей? Кто знает. Может статься, Корт и не ожидал
И все это было так просто, так легко, так надежно. И так невероятно выгодно. Сколько сейчас стоит героин на черном рынке? Около четырех тысяч фунтов за унцию. Чтобы обеспечить себе желаемый уровень жизни, Джулиусу не требовалось впутываться в сложные схемы распределения товара. Достаточно иметь одного-двух надежных и проверенных агентов. Десять унций раз в полгода позволили бы купить столько красоты и досуга, сколько душа желала. А после того как Тойнтон-Грэйнж перешел бы «Риджуэл траст», за будущее можно было не волноваться. Деннис Лернер оставался на прежнем месте, паломничества продолжались. Более того – открывалась возможность включить в общую схему иные приюты, иные паломничества. А Лернер находился всецело во власти Джулиуса. Даже если рассылку прекратили бы и приюту более не требовалось бы продавать крем и тальк, героин поступал бы по-прежнему: надежно, безопасно и регулярно. По сравнению с этой основной проблемой вопросы оповещения и поставки по стране – сущие пустяки.
Пока еще у Дэлглиша не было никаких доказательств. Но если повезет – и если он прав, – то уже через три дня они появятся. Можно сейчас же позвонить в местную полицию и предоставить им самим связаться с центральным отделом по борьбе с наркотиками. А еще лучше —договориться о встрече с инспектором Дэниелом по дороге в Лондон. Необходимо сохранить строжайшую секретность. Не должно возникать никаких подозрений. Достаточно одного телефонного звонка в Лурд, чтобы сорвать поставку и снова оставить Дэлглишу одни только полуоформившиеся подозрения, умопостроения, случайные совпадения и труднодоказуемые гипотезы.
Ближайший телефон, насколько он помнил, находился в столовой. Это была внешняя линия, сейчас переключенная на прием звонков. Но когда Дэлглиш поднял трубку, линия глухо молчала. На миг его охватило раздражение – как это инструмент, которым так привыкли пользоваться, что считают его само собой разумеющимся средством связи, вдруг превратился в нелепую и бесполезную конструкцию из пластмассы и металла? Интересно, пронеслось в голове, почему это дом с неработающим телефоном кажется куда уединеннее и изолированнее, чем дом, в котором телефона просто нет? Уже то, что линия молчала, было весьма интересно, весьма примечательно. Однако сейчас не важно. Значит, придется ехать самому и надеяться, что инспектор Дэниел окажется на месте. На этой стадии, пока теория Дэлглиша не вышла за рамки догадок и предположений, ему не хотелось говорить ни с кем другим. Он опустил трубку. Холодный голос у дверей спросил:
– Какие-то проблемы, коммандер?
Должно быть, Джулиус Корт двигался по дому тихо, как кот. Он стоял в дверях, прислонившись плечом к косяку и запустив обе руки в карманы. Ощущение легкости и небрежности было обманчивым. Тело его, чуть покачивающееся на напружиненных, как перед прыжком, ногах, буквально свело от напряжения. Лицо над высоким закатанным воротником свитера казалось вырезанным из мрамора, кожа туго обтягивала кости черепа. Взгляд немигающих, неестественно блестящих глаз был неотрывно устремлен на Дэлглиша с расчетливым вниманием игрока, следящего за крутящимся шариком.
– Кажется, телефон не работает, – хладнокровно ответил Дэлглиш. – Ну да не важно. Поставлю мою экономку перед фактом.
– Вы всегда вламываетесь в чужие дома, когда требуется позвонить? Главный телефон находится в конторе. Вы что, не знали?
– Боюсь, мне и там бы не повезло.
Они молча смотрели друг на друга. Тишина вокруг казалась еще глубже, еще непроницаемее. Дэлглиш читал и отслеживал мысленный процесс, идущий в голове его противника, так ясно, словно эти мысли тотчас же отображались в письменном виде – черное перо, очерчивающее принятие решения. Ни колебаний, ни внутренней борьбы – лишь сухая оценка вероятностей.