Чёрная Дочь
Шрифт:
Развели костёр, насадили демона на импровизированный вертел, и принялись жарить. Мясо шипело и источало специфический аромат. Сначала все ели осторожно, но потом, распробовав, принялись уплетать за обе щеки. Шутки и смех наполнили вечер.
Лесной эльф
Запах жареного мяса наполнил воздух, заглушая даже аромат хвои и снега. Кайл, мастерски переворачивая импровизированный вертел, следил, чтобы мясо прожаривалось равномерно, а его щеки алели от огня и усилий. Сатиры, облизав пальцы, уже вовсю плясали вокруг костра, исполняя странные,
Чудин, сидя рядом с Сильвией, наблюдал за этой суматохой с улыбкой. Ему нравилась атмосфера единения, смеха и взаимного доверия. В холмах такого нет. Только безумие. Охотники, несмотря на всю свою суровость, тоже расслабились, забыв на время о своей опасной работе. Даже рабы, которых наняли в Барбаке, перестали воспринимать происходящее как сон. Рейн, с отвращением в голосе, но с удовольствием в глазах, уплетал кусок жареного демона, периодически поглядывая на Чудина с насмешкой.
— Что, эльф, не брезгуешь? — спросил вампир, оскалив свои острые клыки.
— Не брезгую, — ответил Чудин, откусывая кусок мяса. — Главное, чтобы было вкусно.
– “Вкус, вкус, — проворчал Рейн. — Ты бы еще о душе подумал, как-никак, поедаешь падшее создание.
— У демонов нет души, — заметила Сильвия, откусывая со своего куска.
Ее детское замечание едва не кольнуло Чудина. Мира, немного отодвинувшись, наблюдала за ними с легкой улыбкой. Ей нравилось видеть, как эти создания из разных миров могут находить общий язык. В какой-то момент, Сильвия, утомившись, прислонилась к плечу Чудина. Ее глаза закрылись, а дыхание стало ровным и спокойным. Чудин почувствовал тепло ее тела, и его сердце забилось чаще. Он аккуратно обнял ее за плечи, прижимая к себе.
— Элвин, неужели и правда влюбился? — поддразнил Кайл, заметив нежность, с которой Чудин смотрел на Сильвию.
— Не твое дело, — буркнул Чудин, но улыбка не сходила с его лица.
Вечер продолжался. Охотники рассказывали смешные истории из своей жизни, травили байки о схватках с демонами, а сатиры… ну, сатиры просто были сатирами, и их безумные выходки вызывали всеобщий смех. Один из них жонглировал корой, другой набрал лапника и хотел поджечь лес.
В какой-то момент, Чудин отвлекся от общей суеты. Глядя на спящую Сильвию, он вдруг остро ощутил всю нелепость своего положения. Он — чудин, посланный Белоглазой, чтобы украсть Черную Дочь. Он лгал Сильвии, притворялся влюбленным, прикидывался десантником. И вот сейчас, он сидит рядом с ней, обнимает ее, и чувствует… что-то такое, чего он никогда раньше не испытывал.
В его голове пронеслись воспоминания. Холмы чудинов, танковая армия, приказ Белоглазой… И вдруг, он, словно очнувшись от глубокого сна, вспомнил, кто он есть на самом деле. Он вспомнил свою истинную цель. Он вспомнил, что он должен предать Сильвию. Он должен использовать ее, чтобы добраться до Айсен. Он должен выполнить приказ Белоглазой.
И в этот момент, Чудин почувствовал, как его сердце сжимается от боли и сожаления.
Два года… всего два года прошло с тех пор, как все началось. Он помнил только бегство. Бегство от чего-то ужасного, темного, давящего. Откуда он бежал? Он не знал. Память была стерта, оставив лишь инстинктивный ужас и желание скрыться. Он бежал, не зная куда, пока ноги не привели его к холмам чудинов. Это место казалось таким же безумным и хаотичным, как и его собственное сознание. И там он встретил ее — Белоглазую. Она приняла его. Приютила. Дала кров и пищу. Но взамен забрала его свободу.
— Ты один из нас, — сказала Белоглазая, глядя на него своими странными, завораживающими глазами. — Ты — чудин. А такие, как ты, должны быть здесь, в холмах.
Она взяла его в свою свиту, дала ему новое имя — Чудин. Точнее, она не дала ему имени. Чудин — это не имя, это обозначение. Это то, кто он есть. Безумное, хаотичное создание, подчиняющееся лишь воле Белоглазой. Но теперь это как будто стало его именем. Эльф вспомнил, как она сказала, когда увидела его глаза:
— Ах ты красноглазый какой! Был темным. Значит ты будешь моим советником и телохранителем!
Он вспомнил, как она наделила его волшебством, как обучала его манипулировать реальностью, создавать порталы и подчинять себе других созданий. Он стал ее правой рукой, ее верным слугой. Но что он знал о себе? Ничего. Кто он? Откуда он пришел? Какова его настоящая цель?
Эльф знал только одно: он должен подчиняться Белоглазой. И он должен выполнить ее приказ. В его голове вновь прозвучал ее голос: “Найди Айсен. Доставь ее мне. Живой или мертвой — неважно. Но ты должен это сделать. Иначе…” Иначе… иначе он снова окажется в том месте, откуда сбежал два года назад. В том месте, где его память была стерта, а личность — уничтожена. Странная женщина в кожаных ремнях с хлыстом. Он помнил ее и боялся. От нее он бежал, она была страшнее чем Белоглазая. Эльф содрогнулся от этой мысли. Он лучше умрет, чем вернется туда.
Но что, если он выберет другой путь? Что, если он поможет Сильвии и ее друзьям? Что, если он откажется выполнять приказ Белоглазой? Тогда он станет врагом Белоглазой. А это — верная смерть. Невозможно.
Чудин посмотрел на спящую Сильвию. В ее лице не было ни капли коварства или лжи. Она была искренней, доброй и… доверчивой. Он знал, что она доверяет ему. А скоро придется ее подвести.
Что же ему делать?
Этот вопрос терзал его, словно острый кинжал. Эльф не знал ответа. Боялся, что у него нет времени на раздумья. Ведь Айсен уже ждет его. И Белоглазая тоже ждет. Чудин посмотрел на звезды, мерцающие в ночном небе. Они казались такими далекими и безразличными к его мукам.