Черная графиня

Конец XIX – начало XX века знаменовали в Российской империи всплеск терроризма.

Причин масса. Но хорошо известно, что любое общественное или даже разбойное действо всегда требует прежде всего руководителя. Главаря. И они находились. Вовсе не из числа рабочих и крестьян. В основном – из числа интеллигенции.

Большинство адвокатов, банкиров, издателей, владельцев газет и иных общественных деятелей в первую очередь несут ответственность за разрушение Державы, за кровавый крах не только трона Романовых и гибель большинства из Династии. Но и за разрушение государства Российского.

Доклады департамента полиции и охранного отделения со всей ясностью показывают, из кого в основном состоит оппозиционная группа, разрушающая государство. Это великосветские дамы, профессура университетов, газетные издательства. Наконец, военный генералитет, который распустил вконец армию.

Бесчисленные убийства, грабежи, поджоги, вымогательства страшным девятым валом катились по империи.

Здесь и революционные партии, и тайные организации, и многочисленные бандитские шайки.

Все структуры в девятисотые годы были наполнены молодыми людьми с фанатическим блеском глаз, готовыми

И они – и мальчики, и девушки – действительно погибали.

А из Женевы или Парижа им писали письма бывшие адвокаты или просто мерзавцы, призывая «лить на полицейских кипяток из окон второго этажа, изготавливать копья и пики, взрывать сановников и экспроприировать, экспроприировать» [1] . То есть грабить.

Чем активно пользовались как эти мальчики-девочки, так и просто банды. У последних грабежи получались профессионально, а убивать они особо и не стремились. Потому что у бандитов были остатки совести. Которую потеряли спорящие до хрипоты члены партий и «боевых организаций».

К 1901–1907 годам Россия была охвачена гражданской войной.

Царство Польское, Грузия, Армения, Одесская губерния, Прибалтика, Бакинские промыслы, Москва, Петербург – все эти регионы были территориями повышенного риска.

Неожиданно для россиян, особенно молодежи, стало объяснимо и возможно – убийства и грабежи можно осуществлять свободно, легко, и еще героем становишься.

Правда, оказывается, если приговор – виселица, это страшно. Но об этом как-то не думалось. И пошел разбойный разгул по империи.

1902 год – убили министра внутренних дел Сипягина, 1904 год – убили министра внутренних дел Плеве, 1905 год – убийство великого князя Сергея Александровича, 1906 год – повсеместные поджоги помещичьих усадеб. В этом же году – взрыв на даче Столыпина – убито и ранено множество должностных лиц и близких Столыпина.

Бесчисленные покушения и грабежи привели к тому, что высокие должности в империи: министры, губернаторы, чины полиции – не стремились получать. Достаточно отметить, что за десятилетний период, с 1901 по 1911 год, было убито и ранено свыше 17 тысяч чиновников и военнослужащих. Даже простой околоточный, уходя на службу, прощался с семьей.

Разбой и грабеж тем временем принес бандитам и террористам только за два года (1905–1906) свыше 1 млн рублей (огромная сумма в упоминаемые времена).

Отличались в терроре и грабежах как партии (социалисты-революционеры, анархисты, максималисты, большевики), так и уголовники всех мастей.

Ленин активно продвигал в жизнь «эксы», считая их необходимыми. Поэтому и «гремели» кассы на вокзалах, почтовые отделения, грабежи почтовых вагонов поездов – все шло в ход «на пользу революции».

Хотя сами руководители проводили время во Франциях и Швейцариях в бесконечных дискуссиях и написании писем в Россию с указанием, как эффективнее убивать, грабить, поджигать, шантажировать и тому подобное.

Кстати, не чурались и нормальной, удобной жизни. Вот что пишет, например, о Савинкове [2] великий князь Александр Михайлович [3] :

«…Он умел разыскивать истерических молодцов, падких до его красноречия и готовых умереть за революцию. И они действительно погибали, а тем временем Савинков благополучно выбирался в Париж, чтобы продолжать свою приятную жизнь. Там он боролся со всеми существовавшими правительствами, сидя ежедневно от 12 до 2 часов пополудни в ресторане Ларю, и запивал воспоминания о своих чудесных побегах бутылкой превосходного бордосского “Мутон Ротшильд”».