Черная книга колдуна
Шрифт:
Ребята съехались быстро. Минут через пятнадцать возле дома мать и соседей пугали порядка десяти моторов. Когда Кирилл произнес знакомое название, хохочущая толпа быстро расселась на железных коней и умчалась по трассе, не дожидаясь, когда соберутся последние, оставив для них надпись на заборе. Ребята знали здесь каждый камень, слова Кирилла были приняты, как сигнал к действию. А когда первый мотоцикл остановился, было уж поздно возвращаться назад. На место Кирилл с Мирославой прибыл минут через двадцать, когда ребята уже запалили костер и доставали умыкнутые из дома припасы.
Неподалеку от разбитого лагеря Кирилл остановился,
Ему и в голову не могло прийти, что его принимают, как авторитетного лидера. Получилось все само собой, но от Кирилла не ускользнуло, с каким вниманием его выслушал коллектив. Мало того, ребята собрались, как по команде, внезапно дискотеку променяв на стихийную тусовку. Ну да, он был на голову выше остальных, и мысли высказывал лишь после того, как все высказались, и редко конфликтовал, улаживая дела свои миром, но чтобы, не спрашивая, вот так…
Наверное, его распирала гордость, но ум внезапно испытал тревогу. Никогда раньше ему не приходилось отвечать за других. И вот с этой-то свалившейся на него ответственностью он не знал что делать. А хуже всего, что стоило Мирке обнять его, там, на мотоцикле, когда она вышла к нему, как он перестал воспринимать их свидание спланированным актом возмездия. Он даже не заметил, как угодил в свою же сеть, вдруг обнаружив, что Мирка не только волнует ум, но греет. Свидание с Мирославой было у него первым, когда он проявил инициативу и остался с девушкой наедине, под звуки стрекочущих цикад, когда над головой загораются звезды, утонув в сумерках ночи, быстро окутывающей землю.
Близость ее, голос ее, фото обнаженных девиц из журнала, мысли о сокровенном и тайном, когда сам не свой он совал простынь в стиральную машину, чтобы скрыть следы. Все смешалось. И многие его мысли оказались сильнее здравого рассудка. Сладкие, словно мед, они накладывали на него свои путы, открываясь бессовестными откровениями, лишая воли к сопротивлению, вгоняя чувство вины в самые недоступные уголки сердца, которое истаяло от множества мучительных, но не причиняющих боль призрачных видений, когда все уже происходит.
Мог ли он позволить себе думать о Мирке, как о женщине, у которой был опыт — и, если между ними что-то произойдет, то не станет ли она страдать?! Слава богу, что Мирка не знала о его переживаниях, разочаровать или обидеть ее не хотелось.
— Кирилл, почему остановились? Что-то случилось? — обеспокоилась Мирка. Она, напротив, была спокойна и несколько отстранилась, стараясь показать холодность.
— Не могу… мотоцикл перегрелся… Я мазь взял, от комаров, — Кирилл достал из кармана зеленый тюбик. — Боюсь, нам не хватит, если мы сейчас не намажем себя. Пока ребята хворост соберут, пока девчонки накроют поляну… Успеем!
— А-а, — Мирка кивнула и успокоилась, снимая куртку и выдавливая чуть мази на ладонь. — Давай я сначала тебя.
Она растирала его мышцы, а Кирилл мечтал о своем. И с каждым Миркиным прикосновением видел мечту все ближе, и ближе.
— Правда, здесь красиво? — он решил, что пора переходить в наступление, первым делом усадив Мирославу рядом и положив руку на плечо, чуть прижимая ее к себе.
— Кирилл, я
— А зря, — Кирилл тяжело вздохнул, но сам он уже понимал, что отступиться сейчас — проиграть брату и выставить себя на смех. — Я хотел поднять тебе настроение. Можешь называть меня Кир, мне так больше нравится. Нам не стоит показывать при всех, что мы чужие. Я здесь именно поэтому остановился. Если мы ни разу не поцелуемся, нам не поверят, а я не целовался никогда… Там ребята с девушками, думаешь, за нами не наблюдают? Так что садись рядом, я закрою глаза, а ты объясни, как это делается!
— Ты это серьезно?! — опешила от его наглости Мирослава.
— Еще как серьезно! — спокойно ответил Кирилл, втайне злорадствуя. — Нам разок другой, чтобы до Александра дошло, что у нас все серьезно, а потом я покажу тебе нечто необыкновенное. Здесь языческое капище. Я сначала не поверил, проверил по справочникам — ты сама все увидишь!
— А мать что скажет? Не боишься?! Кирилл, я с твоей мамой работаю, она знаешь какая строгая?! — испугалась Мирка. — Нет, все, я больше в эти игры не играю! — открестилась она руками.
— Мама на нашей стороне, я ей все объясню и попрошу подыграть, у меня завтра целый день и послезавтра, если на операцию не вызовут. Мирка, не разбрасывайся словами! Если хочешь знать, мы ссоримся из-за тебя постоянно! Тетка Верка приедет, мы и ее подключим! И потом… — Кирилл решил, что пора признаться, чтобы не ставить Мирославу в неловкое положение. — Я, между прочим, весь день смотрел в окно, не пройдешь ли ты мимо… Мне не хотелось бы это говорить, но… я сам не свой! Чисто теоретически, мне шестнадцать лет, а я не целованный, не балованный, ни разу не провел ночь не в своей кровати, не обнимал девушек. Это нормально?!
— И ты решил начать с меня?! — рассердилась Мирка.
— Нет… Ну да! А с кого я должен был начать, если мне нравишься ты, а не другая?! Ну, представь, я затаскиваю девушку в… В общем, неважно куда. Произношу все свои сокровенные слова, целуюсь… Возможно, избавляюсь от девственности. А потом пытаюсь объяснить, что все это было способом перейти из одной фазы развития в другую!
— Кирилл!! Ужас! Что я тут делаю?! — Мирка закрыла лицо ладонями, прикусив губу и с тоской взглянув на огонь, возле которого веселилась молодежь, прыгая через огонь, а после в сторону Черемушек.
Кирилл вдруг сообразил, что слишком неправ — черная пелена снова окутала Мирку легкой дымкой. В девушку вселилось черте что, она не чувствовала ничего, что чувствовал он. Где-то там в ее подсознании притаилась боль одиночества и кривда о себе самой. Каждый, кто мог понять ее, принимал ее, как правду — и заступиться за девушку было некому. Даже сама Мирка верила безостановочно избивающему ее демону дасу.
Кровь отхлынула от лица, Кирилл мгновенно избавился от своих желаний и мыслей. Но суть демона он уловил — и вогнал свой страх так глубоко, как только смог. Наверное, за последний день он сильно повзрослел, если сумел принять мертвое, противопоставляя свою волю и силу. Или кот снова был где-то рядом, ненавязчиво подсказывая, с чем он столкнулся.