Черная книга смерти
Шрифт:
— Миссис Траппинг не должна была знать о вашем участии?
— Она — в последнюю очередь, — ответила графиня, словно это было совершенно очевидно.
— Но зачем понадобилась Элоиза? Зачем, если она… — доктор через силу произнес это с лицом, пунцовым от гнева и стыда, — была любовницей полковника… и миссис Траппинг было известно о ее… об их связи…
— Известно? — рассмеялась графиня.
Свенсон пребывал в недоумении.
— Но… если… зачем…
Графиня снова рассмеялась. Свенсон понял, что ее намерения изменились, и она теперь расскажет
— Вы не получали никаких сведений от Шарлотты Траппинг, иначе вы бы встретились с нею с глазу на глаз. Вместо этого миссис Стерн сообщила Шарлотте, что раскрыта некая тайна, и шантажировала ее обнародованием, домогаясь денег… хотя бы обещания денег. Понятно, что тайной была супружеская измена полковника… — Внезапно Свенсон понял, что ошибается. — И в самом деле, это объясняло бы присутствие миссис Дуджонг. Но вы забываете, что я видел, как женщины вместе прибыли в это здание. Кроме того, я видел их вместе в тот же день, но чуть раньше: значит, между ними не было размолвки из-за измены полковника. Вы включили миссис Дуджонг в список приглашенных по двум причинам. Во-первых, как женщина благоразумная, наблюдательная и, вероятно, сама знавшая эту тайну, она бы непременно привела Шарлотту. Во-вторых, узнав, что хозяйке грозит опасность, она постаралась бы что-нибудь предпринять. А защищая миссис Траппинг, вольно или невольно сделала бы ее подвластной вам.
От доктора не ускользнула ирония обстоятельств: Элоизе сообщили о том, что миссис Траппинг грозит опасность, а вскоре после этого исчез полковник. Вот почему Франсис Ксонк так легко убедил Элоизу отправиться в Тарр-Манор, где из ее памяти стерли воспоминания об этой встрече вместе с самим фактом измены.
— На что мне такая предусмотрительность? — спросила графиня. — Предусмотрительность нагоняет на меня тоску.
— А затем, что миссис Траппинг — урожденная Ксонк, — ответил Свенсон. — Гордая, злая, ожесточенная и непредсказуемая, как напившийся Господь.
Графиня снова улыбнулась.
Боже милостивый, доктор, вы так умны, что я уже почти не хочу вас прикончить.
Вы пока так и не сказали, в чем состояла тайна.
— И не скажу.
— Скажете.
— К несчастью, доктор, мы уже не одни.
Свенсон резко повернулся к двери. Инстинкт тут же привел в действие его руки и ноги — и вовремя. Он отпрянул назад, иначе графинин шип распорол бы ему шею. Женщина споткнулась — сила инерции от неудачного удара потащила ее вперед. Рука Свенсона взметнулась вверх, пальцы сжались в кулак, когда он встретил взгляд графини и увидел, что та опять смеется.
Вы не можете винить меня, доктор… только дурак сдается так легко. Ударьте меня, если вам так надо… или если сможете… но я сказала правду.
Она указала рукой со стальной лентой на другую половину крыши за рядом труб. Там стояли два человека — один прямо, другой согнувшись, словно ему было плохо, — на некотором расстоянии друг от друга. Но доктор не
Ксонк и Чань подошли к ряду труб и перебрались через них на ту половину крыши, где стоял Свенсон. Графиня метнулась к лестнице, но, оказавшись у края крыши, всего лишь свесилась вниз, потянула носом, а потом крикнула:
— Сюда никто не поднимается! А поскольку и ребенку ясно, что мы здесь, то я полагаю, мистер Леврет занят сейчас другими делами и о нас не думает.
Как легко за считаные мгновения эта женщина переходила от оживленного разговора к попытке убийства, к воссоединению со своими заклятыми врагами, а потом, проявляя завидное здравомыслие, пыталась показать, что спорить в таком положении не имеет смысла.
— Какое у них оружие? — прорычал Ксонк, хрипло и грубо.
— Ваши специальные карабины, конечно, — ответила графиня. — Но я не думаю, что у них есть люди на деревьях — расстрелять нас на крыше они не смогут.
— Они могли бы преследовать нас при желании. — Ксонк кивнул в сторону выходящей на крышу двери.
— Значит, им это не нужно, — парировала графиня. — Это все ваш мистер Леврет. Возможно, вам известны его намерения.
Ксонк выплюнул отвратительный комок синей харкотины. На мгновение его взгляд расплылся, тело покачнулось.
— Леврет… только выполняет… приказы…
— Я так не думаю, Франсис, — сказала графиня. — Теперь Леврет не более ваша креатура, чем Маргарет Хук — креатура графа или Каролина Стерн — моя собственная.
— Он не знает о том, что я здесь.
— Про вас, может, и не знает… а вот про дикое, зловонное чудовище…
— Розамонда…
— А как нагло вы увезли аппараты Оскара… пока все еще были живы! Или предполагалось покончить со всеми в Макленбурге, подав отравленный пудинг?
Стоявший в стороне Кардинал Чань усмехнулся. Свенсон попытался найти на лице своего прежнего союзника какое-нибудь объяснение насчет Ксонка, но видел только два неумолимых черных кружка очков.
— Франсис. — Тон графини был чуть ли не дружеским. — Время не ждет. Пока вы можете, пока еще есть время, расскажите нам все. Машины набирают обороты.
Грохот и вибрация внизу усиливались так постепенно, что доктор почти не замечал этого. Но это незаметное усиление наконец достигло крайних пределов, как паровой котел корабля, раскочегаренный для прохода через ледовое поле.
— А это что еще за армия — эти приверженцы? — прорычал Ксонк. — Зачем было их вызывать, если вы вместе с нами окружены врагами?
— Она их и не вызывала, — пояснил Чань.
— Вы могли бы и раньше сказать то, что знаете, — покачиваясь, прошипел Ксонк.
— Никто из вас не мог их вызвать. Вы оба только что появились.
— И Леврет тоже, — заметил Свенсон. — Он даже не знает, кто это такие.
Это все Маргарет, — с ожесточением сказала графиня.