Черная книга

Рэнкин Иэн

Трость указала на Касл-Рок [18] и попала кому-то по ноге. Ребус повернул голову в сторону того, кому достался удар, — это была женщина. И Ребус виновато улыбнулся.

— Давайте перейдем на другую сторону, посидим там, — предложил он.

Вандерхайд кивнул, и они, дождавшись зеленого светофора, перешли на более спокойную сторону улицы. Здесь стояли скамьи спинками к саду. Каждая была посвящена чьей-то памяти. Вандерхайд попросил Ребуса прочесть табличку на

их скамье.

18

Касл-Рок — скала вулканического происхождения в центре Эдинбурга, на которой построен Эдинбургский замок.

— Нет. — Вандерхайд покачал головой. — Никого из них не знаю.

— Мистер Вандерхайд, — сказал Ребус, — я начинаю подозревать, что вы попросили привезти вас сюда по единственной причине — хотели прогуляться. — (Вандерхайд улыбнулся, но промолчал.) — Так когда вы в тот вечер приехали в бар?

— Ровно в семь. Так мы договорились. Ангус, конечно, был в своем репертуаре: он опоздал. Думаю, он появился в половине восьмого. К этому времени я сидел в углу с виски и содовой. Кажется, я взял «Джей энд Би». — Этот маленький подвиг памяти, казалось, доставил ему удовольствие.

— Вы кого-нибудь узнали в баре?

— Слышите? Волынка, — сказал Вандерхайд.

Ребус слышал, хотя волынщика не видел.

— Играют для туристов, — отозвался он. — Летом зарабатывают хорошие деньги.

— Неважно играет. Наверняка одет в килт, а тартан неправильный.

— Так был в баре кто-нибудь из знакомых? — не отставал Ребус.

— Дайте подумать…

— При всем уважении, сэр, думать вам незачем. Вы либо знаете, либо нет.

— Так вот, я думаю, там был Том Хендри, он остановился у нашего столика поздороваться. Тогда он работал в газете.

Да, Ребус видел это имя в списке.

— Были еще… Я их не знаю, и они помалкивали. Но я помню запах лимона. Очень сильный. Я подумал, может, это духи, но, когда сказал об этом Ангусу, он рассмеялся и ответил, что пахнет не от женщины. Больше он ничего не сказал, но у меня создалось впечатление, что мои слова его очень насмешили. Не уверен, что все это имеет отношение к делу.

— Я тоже.

В животе у Ребуса заурчало. У них за спиной неожиданно грохнул взрыв. Вандерхайд вынул из жилетного кармана часы, открыл стекло и провел пальцами по циферблату.

— Ровно час, — сказал он. — Как я и говорил, инспектор, даже в нашем быстро меняющемся городе есть вещи непреходящие.

Ребус кивнул.

— Осадки, например? — ухмыльнулся он. Начинало моросить, утреннее солнце исчезло, словно фокусник спрятал его в шляпу. — Что-нибудь еще?

— Мы с Ангусом разговаривали. Я пытался убедить его сойти с опасной тропы, на которую он встал. Сказал, что он подрывает свое здоровье и семейное благосостояние. Второй аргумент оказался более

действенным.

— Значит, тогда-то он и простился навек с прежней беспутной жизнью?

— Я не стал бы преувеличивать. Нравы эдинбургского истеблишмента никогда не отличались безупречностью. Когда мы прощались, он спешил на свидание с какой-то женщиной. — Вандерхайд погрузился в размышления. — Но скажу без ложной скромности, что мои слова произвели на него впечатление. — Он кивнул сам себе. — Тем вечером я обедал в «Орлином гнезде» один.

— Я там бывал, — сказал Ребус. В животе у него снова заурчало. — Как насчет бургера?

Он отвез Вандерхайда домой, а сам вернулся на Сент-Леонардс. Встреча с Вандерхайдом ничего не дала. Шивон, увидев его, вскочила из-за стола. Она, по-видимому, была довольна собой.

— Насколько я понимаю, жена мясника оказалась разговорчивой, — сказал Ребус, садясь на стул.

На его столе лежала еще одна записка, сообщавшая о звонке Джека Мортона. На сей раз с номером, по которому Ребус мог позвонить.

— Настоящая сплетница, сэр. Я насилу от нее вырвалась.

— И что же?

— Кое-что — и ничего.

— Ну давай выкладывай мне про кое-что. — Ребус погладил живот. Бургер ему понравился, только маловат. Всегда можно было сбегать в столовку, но он опасался по примеру многих полицейских нарастить «тыковку», как он называл солидное брюшко.

— Кое-что состоит вот в чем. — Шивон Кларк села на свое место. — Боун выиграл «мерседес» на пари.

— На пари?

Кларк кивнула:

— Он поставил на кон свою долю в мясном магазине. Но пари выиграл.

— Ничего себе!

— Его жена говорит об этом с гордостью. По ее словам, он вообще большой спорщик. Может, и так, но непохоже, чтобы он знал формулу выигрыша.

— Ты что имеешь в виду?

Она начинала чувствовать вкус к этому делу. Ребусу нравилось смотреть, как она вспыхивает от радости при малейшей удаче.

— В гостиной у них кое-что показалось мне странноватым. Например, у них есть видеокассеты, но нет видеомагнитофона, хотя место, где он прежде стоял, бросается в глаза. У них здоровенная тумба под телевизор и видеомагнитофон, но телевизор на ней стоит маленький, переносной.

— Значит, они продали видеомагнитофон и большой телевизор.

— Вероятно, для того, чтобы отдать долг или долги.

— И ты ставишь на то, что он проспорил эти деньги.

— Ну, будь я спорщицей, то поставила бы.

Он улыбнулся:

— Может, они взяли технику в кредит и не смогли выплатить в срок.

Шивон с сомнением в голосе сказала:

— Может быть.

— Ладно, все, что ты говоришь, любопытно, только что нам это дает?.. Не шибко много. И к нашим сведениям о Рори Кинтауле ничего не добавляет, согласна? — (Она нахмурилась.) — Ты о нем не забыла, Кларк? Ведь это его пырнули ножом на улице, а он отказывается говорить. Это он нас интересует.