Черная книжка
Шрифт:
Ловко. Она схватила наши потенциальные доводы в мою защиту и, выставив в выгодном для себя свете, заткнула их нам в глотку.
— Но в конечном счете его личного обаяния оказалось недостаточно, — продолжает она. — Эми Лентини была хорошим прокурором, и она продолжала свое расследование. Кэтрин Фентон числилась хорошим детективом, и она тоже попыталась во всем разобраться. Хотя они обе были неравнодушны к подсудимому, улики против него накапливались. В конце концов детектив Фентон бросила обвинение подсудимому в лицо в квартире Эми. Вы увидите последний обмен эсэмэсками между Кэтрин и подсудимым, состоявшийся за несколько минут до того, как он убил обеих женщин.
На
Фентон: «Мне нужно с тобой поговорить».
Харни: «Не сейчас».
Фентон: «Я у входной двери открой».
Харни: «Ты у двери квартиры Эми?»
Фентон: «Да открой дверь прямо сейчас».
Харни: «Зачем мне это».
Фентон: «Затем что она знает о тебе идиот. Она знает и я знаю».
Олсон делает паузу, тем самым давая присяжным время прочесть сообщения. По мере ознакомления с текстом их брови поднимаются вверх, а рты слегка приоткрываются.
— «Она знает», — читает Олсон слова из последнего сообщения. — «Она знает о тебе… И я знаю». Подсудимого прижали к стенке две женщины, которых он пытался запутать и очаровать, чтобы они не заметили его преступлений. Его прижали к стенке, и у него не оставалось выбора. Он ликвидировал их обеих с интервалом в несколько минут… А теперь давайте поговорим о вещественных доказательствах, которые мы предъявим, — воодушевляется она.
Таких доказательств оказывается немало. Но это всего лишь сахарная глазурь на прекрасном торте, который только что испекла Маргарет Олсон. По реакции присяжных на ее слова и по их мрачным взглядам в мою сторону становится ясно, что я одной ногой в могиле. И свою лопату земли на эту мою могилу бросит каждый из них.
88
На следующее утро мой адвокат Стилсон Томита выступает с нашей вступительной речью, суть которой он уже изложил мне в своем офисе. Кейт, по его словам, представляла собой классическую «отвергнутую женщину». В составе присяжных было семь дам, и я больше всего переживал по поводу того, как они отреагируют на эти слова. Пэтти всегда говорила — и один раз мне подтвердила моя жена, — что никто не относится к женщинам более критично, чем другие женщины. Возможно. А если критика исходит от мужчины? Тут уж я не знаю. Стилсон использует имеющиеся у него доказательства — сексуальные фотографии и сообщения, в том числе и то из них, в котором сквозила скрытая угроза: «У тебя был шанс. Помни что я давала тебе шанс».
Но присяжным, похоже, это не кажется убедительным. Они весь прошедший вечер размышляли над тем, что услышали от Маргарет Олсон: что я был непорядочным, манипулировал людьми, соблазнил Кейт ради возможности держать ее в поле своего зрения — «держать врага поближе к себе». И каждый из доводов Стилсона, которые тот приводил в доказательство отчаяния и безумия Кейт, которая всеми способами домогалась меня, кажется им еще одним подтверждением, что мои манипуляции сработали.
Слово снова переходит к обвинению. Маргарет Олсон в течение трех последующих дней устраивает
Первой выступает Нгози Макнамара, заместитель прокурора штата, — красиво одетая молодая афроамериканка родом из Йоханнесбурга, что в Южно-Африканской Республике. Судя по фамилии, она вышла замуж за какого-то местного ирландца.
— По указанию Эми Лентини я помогала составлять запрос на ордер на обыск в особняке, — рассказывает она.
Маргарет Олсон кивает:
— Первое предложение третьего абзаца документа. Не могли бы вы прочесть, что там написано, чтобы это внесли в протокол, госпожа Макнамара?
Макнамара смотрит на свой экземпляр документа:
— «Нижеподписавшемуся лицу стало известно от ТО, что сделанные от руки записи, относящиеся к занятию проституцией и взяткам чикагской полиции, хранятся внутри здания».
— А что означает «ТО»?
— «Тайный осведомитель».
— А за чьей подписью был бы отправлен запрос?
— За подписью Эми Лентини, — отвечает Макнамара.
— Получается, у нее имелся тайный осведомитель?
— Да, имелся. Он сообщил, что Рамона Диллавоу ведет учетные записи внутри особняка. Нас прежде всего интересовали пометки о взятках, которые давались полицейскому управлению Чикаго.
— Эми говорила вам, кто был ее тайным осведомителем?
Макнамара, вспомнив что-то, улыбается и качает головой:
— Вытащить из нее эти сведения не помогли бы даже «Челюсти жизни». [71]
— Не помогли бы?
— Ей, конечно, в конце концов пришлось бы рассказать об информаторе судье, от которого она хотела получить ордер на обыск. Но если бы такой необходимости не было, Эми скорее забрала бы информацию с собой в могилу.
Олсон бросает взгляд на присяжных:
71
«Челюсти жизни» — товарный знак пневматического устройства производства компании «Хейл продактс», которое раздвигает искореженные части автомобиля и обеспечивает спасателям доступ к пострадавшим в автокатастрофе.
— Насколько вам известно, Эми действительно забрала ее с собой в могилу, не так ли?..
Суперинтендант полиции Тристан Дрискол, мой старинный «друг», одетый в униформу — хотя не провел ни одного дня на улицах города, борясь со всяким дерьмом, — заявил, приподняв подбородок и проговаривая слова очень четко и доходчиво, что Эми Лентини была убеждена в том, что именно я украл маленькую черную книжку во время облавы в особняке.
— Госпожа Лентини однозначно заявила, что детектив, расследующий убийства, не имел никаких оснований арестовывать кого бы то ни было за причастность к проституции, — вступает он. — И я согласился. Оснований действительно не было.
— А как отреагировал подсудимый?
— Он очень разволновался. Уже в самом конце разговора резко поднялся со стула и подскочил к ней почти вплотную. Я поначалу подумал, что он собирается напасть на нее.
— Протест, — поднимает руку Стилсон, стараясь в полной мере отработать высокую почасовую оплату. — Необоснованные нападки.
Судья удовлетворяет протест, тем самым отбивая выпад, который Тристан сделал в мою сторону, но как можно ликвидировать звон колокола, который уже зазвонил? «Сделайте вид, что вы его не слышали, господа присяжные (подмигивание), пусть даже нам всем и известно, что вы его слышали!»