Черная кошка в темной комнате
Шрифт:
– Что мы можем выяснить по прошествии пяти-шести лет?
– Моя умненькая дочка подкинула мне отличную идею: «Хочешь о себе знать больше, полистай подшивки старых газет».
– Мудрая мысль. Я могу отцифровать пленки, сделать фотографии и порыться в библиотечных архивах. Она же снимала только богатых и знаменитых, их лица должны быть на страницах светской хроники.
– Ставь другую кассету.
На следующей пленке был следователь Попов, ныне покойный, с молодой шлюшкой.
– Не эта ли пленочка заставила Попова засадить в тюрьму
– Есть более сложный вопрос. Кто заменил Ксению за киноаппаратом? Я уверен, что съемки продолжаются. Необходимость ее возвращения в том, что только она одна способна получать за компромат деньги. Или это не так? Кто же сделал из могилы Ксении тайник, где хранил самые ценные экземпляры. Кто?
– Не Краснопольский, – ответила Лилия. – Он выбыл из игры до начала событий.
Петраков закурил и прошелся по комнате.
– Кроме Ксении с ее изворотливым умом никто не смог бы управлять марионетками и после своей мнимой смерти. Она жива. Вот мое заключение. Ушла со сцены, почуяв серьезную угрозу.
– Возьмем эту версию как основную, – предложила Лилия. – Такие люди, как она, не могут исчезнуть просто так. Здесь Клондайк, деньги на земле валяются. Мое появление никого не смутило, его восприняли как естественное. Почему бы настоящей Ксении не вернуться? Что ей мешает?
Продолжая мерить шагами комнату, Петраков выдвинул новую версию.
– Чебрец и Краснопольский были художниками, но о талантах Ксении никто не слышал. Пять полотен, похожих на мазню, были проданы за бешеные деньги. Это случилось за полгода до ее предполагаемой смерти. Но если она жива и бросила, как ты говоришь, Клондайк, на что она живет?
Лиля встала и выключила видеомагнитофон.
– Она живет за счет картин. Значит, нам необходимо выяснить: продавались ли ее картины в Европе после ее смерти. Выставки, вернисажи, прочие акции и рекламу можно найти в Интернете. Если ее картин нет, значит, она в могиле.
– Мы можем сейчас просмотреть все, что есть в Интернете.
– Ты меня и без того перегрузил, я устала и хочу спать. Пятый час утра. Отвези меня в мою берлогу. Увидимся завтра.
– Ты, наверное, хочешь есть?
– Нет. Меня тошнит. Мне нужно выспаться.
– Хорошо. Я тебя отвезу. Увидимся завтра. И не забудь: я сижу без гроша в кармане, а работа требует затрат.
– Деньги есть. Но вот еще одна загадка. Если на следователя имелся компромат в виде этой кассеты, то зачем же его скидывать в
– Может, он уснул за рулем и сам свалился в пропасть со скалы?
– Я не люблю совпадений, Яша. Особенно, когда речь заходит о крупных аферах. И эта смерть не последняя. Уверяю тебя. Мы пошли по второму кругу, все только начинается.
– Почему бы нам не бросить эту затею и не уехать?
Лилия ничего не ответила, а он не ждал ответа.
Эта чертова встреча состоялась.
Он стоял, смотрел на нее и растерянно улыбался, указывая пальцем на клетчатый чемодан. Невысокий, неказистый, но одет с иголочки, в галстуке, костюме. Несмотря на дурацкую растерянность, в нем чувствовалась надежность. С таким человеком можно жить, не беспокоясь о завтрашнем дне.
Похоже, он прилип к асфальту. Лиля подошла к нему сама.
– Здравствуйте, Вадим. Извините за мою выходку с фотографией. Вы же понимаете, что Интернет – это общение, а не глаза.
– Я понимаю, извините. Но вы такая красивая, а я… Мне…
– Мне тоже трудно. Мужчины смотрят на меня только с одной целью, а я хочу большего. Я привезла всю нашу переписку. Важно, что мы нашли общий язык, теперь можно не прятать и свою внешность.
– Да, да, конечно. Вам бы я не осмелился написать ни строчки. Смешно думать об этом.
– Вы сожалеете? Я вас разочаровала?
– Ну что вы! – он замахал руками. – Ну что вы! Ну что вы!
– Меня зовут Лилия.
– А меня Расторгуев. То есть Вадим. Да, вот.
– Я знаю. Мы так и будем здесь стоять?
– Ах да, извините. Машина на стоянке.
Он собрался было идти, но Лиля остановила его и показала на чемодан, о котором он в растерянности забыл.
– Извините, – снова пробормотал Вадим.
– Хватит уже извиняться, вы ставите меня в неловкое положение. Кстати, в письмах мы давно уже перешли на «ты».
– Язык не поворачивается, дайте мне прийти в себя. По роду своей деятельности я привык к неожиданностям, меня никто не мог поставить в тупик. Вы первая. Шок, обычный шок. Скоро пройдет.
– Вы сможете вести машину? А то у меня есть права.
– Замечательно. Ведите вы. Тут недалеко. Мой домик стоит на возвышенности в очень живописном местечке. Вам понравится. Если конечно вы не передумаете.
– Я читала ваши письма, я видела вашу фотографию и наконец я приехала. Разве этого мало?
– Какая же я вам пара?
– Это мне решать. Или вы пошли на попятную?
– Да я же… Нет. Не то, я лучше помолчу.
– Как же я найду дорогу?
Их поджидал солидный «Мерседес» представительского класса.
– Хорошо в ваших краях живут скромные юридические клерки.
– Я… В общем-то, я не рядовой клерк. Я адвокат.
– Квиты. Ключи вы мне дадите?
– Ах, да.
Ехали молча. Он только подсказывал дорогу. Скромный домик больше походил на виллу, где жениха с невестой ждала прислуга – мужчина в смокинге и три женщины.