Черная кровь справедливости
Шрифт:
– Помогите мне! Святые небеса, как больно!
Это были его последние слова. Прежде чем Одиночка успел что-либо предпринять, тварь метнулась к несчастному. Одним ударом она снесла ему голову и протяжно завыла. Одиночка выругался. Тварь присела на корточки и замерла, через плечо глядя на Одиночку. Их глаза встретились. Воин удивленно хмыкнул. Даже сейчас, покрытая чужой кровью и растрепанная, Анна Ренбежд была красива. Овальное бледное лицо, обрамленное светлыми волосами, высокий лоб, чувственные губы, но глаза… глаза демона сверкали безумным огнем. В них полыхало пламя Нереальности.
Тварь оскалилась и зарычала, обнажив острые клыки.
Бранясь, Одиночка завозился среди осколков. Не обращая внимания на порезы, он рывком вскочил на ноги и бросился к окну, но было поздно. Анна растаяла в непроглядной ночи, преследовать ее не имело смысла. Тяжело вздохнув, Корон нашарил лампу и щелкнул огнивом.
Они нашли семь страшно изуродованных тел. Погибла вся семья. В комнате царил хаос, мебель была разбита в щепки, утварь изломана и разбросана по полу, на стенах тут и там виднелись пятна еще свежей крови.
– Кажись, на совести мастера Таута грехов прибавилось. – Поморщившись, Одиночка выдернул из ладони острый осколок и зажал ранку послюнявленным пальцем. – Жаль, что его здесь нет. Глядишь, потом совсем потерял бы сон.
– Насмотрится еще. Ему похороны устраивать. – Магиер опустился на корточки, рассматривая на струганых половицах глубокие борозды от когтей. – Мы тоже хороши. Упустили.
– Колдовать шустрее надо. Видел же, как эта тварь носится, поспешал бы. Да и заклятия твои ей – что в лоб, что по лбу, все без толку. Как напоследок по хребтине магией залепил, так она и не заметила. Почесалась и дальше побежала.
– Я в тебя попасть боялся. – Корон отвернулся, желая скрыть досаду. – Честно говоря, не думал, что тварь так сильна. Если на людей прямо в деревне нападать стала, значит, дело плохо.
Послышались неуверенные шаги, в дом вошел Себер Тонбен. От увиденного его замутило. Потрясенный, он прислонился к стене, не в силах вымолвить ни слова. Магиер пристально посмотрел на него.
– Ты видишь, на что способен демон. Теперь в этом доме живет только смерть, мастер.
Лицо Тонбена стало совсем белым.
– Боги, целая семья… мы должны предупредить людей!
– У нас мало времени. Наш долг – остановить тварь прежде, чем она снова будет убивать. Вот, выпей, станет легче. – Корон протянул Себеру Тонбену флягу. После нескольких глотков взгляд помощника деревенского головы стал осмысленнее.
– Нам действительно следует поторопиться, – произнес он слабым голосом. – Клянусь богами, колдун ответит за все!
Не оборачиваясь, они покинули страшное место. Путь их лежал в ночь.
Глава 11
Дорога, ведущая к холму, была едва заметна в темноте. Только Себер Тонбен, бывавший здесь не раз, мог угадать верное направление. Небо оставалось беззвездным, луна, словно издеваясь, выглядывала из-за туч лишь на короткие мгновения, озаряя густой придорожный кустарник призрачным светом. Тени рождались корявыми и причудливыми, воображение рисовало уродливых монстров, затаившихся в темноте
Чем выше они поднимались по склону, тем сильнее становилось тревожное ощущение близкой опасности. Корон прикрыл глаза и на мгновение остановился, прислушиваясь к себе. Он смутно чувствовал присутствие магии, но понять, откуда она исходит, какова ее природа, не мог. Рука магиера легла на орденский знак. Заговоренное серебро было теплым и, казалось, пульсировало. Не говоря ни слова, Корон придержал Себера Тонбена и сам пошел впереди. Помощник деревенского головы удивленно глянул на него и отшатнулся: магиер шел, не открывая глаз. Теперь Корону не требовалось смотреть на дорогу, давящее ощущение накатывающих волн черной магии становилось сильнее с каждым шагом. Логово Краула Ренбежда было совсем близко.
Луна вновь выплыла из-за туч, и теперь все трое увидели место, к которому стремились. Небольшая ветхая хибара с покосившейся крышей стояла в стороне даже от этой старой заброшенной дороги. Себер Тонбен и Одиночка торопливо шли за магиером, стараясь не отстать. Здесь, вблизи от логова колдуна, даже они чувствовали тяжелое дыхание темных сил.
– Вот тут… он живет. Пришли, – еле слышно прошептал Себер Тонбен. От волнения лицо его было белым, как маска, руки заметно дрожали. Теперь, когда Тонбен знал, что под видом безобидного старика скрывается зловещий колдун, а покосившийся домик является логовом Тьмы, он не мог обуздать первобытного ужаса.
По серебряному знаку магиера пробежали искры, послышался сухой треск. Корон вздрогнул и, опустившись на колени, провел рукой по земле. Жирные комья под сухой листвой зашевелились.
– Краул Ренбежд некромант. – Магиер заговорил так неожиданно, что Себер Тонбен испуганно обернулся. – Земля стонет. Он использует мертвое, взятое у земли, и умерщвляет живое, чтобы плести заклинания. Если бы об этом знал лендлорд, он никогда не позволил бы Краулу и Анне Ренбежд вернуться.
Себер Тонбен только нервно кивнул. Среди жителей Срединных Земель ходило много жутких, леденящих кровь историй о некромантах – колдунах, использующих магию мертвых. Этот вид колдовства презирали даже сами колдуны, ибо тем, кто воспользовался проклятыми формулами, после смерти не было ни покоя, ни прощения. Некроманты как тараканы прятались в самых темных щелях. Магия мертвых была самым мощным, но и самым страшным видом колдовства, проклятым богами. Тот, кто осмеливался произнести некротическое заклинание хотя бы единожды, навсегда терял человеческую сущность.
Они подошли к хибаре вплотную. Единственное оконце не светилось, перекошенная дверь была закрыта. Магиер выразительно посмотрел на Одиночку, чуть помедлив, кивнул. Воин понял его без слов. Недобро усмехнувшись, Одиночка перекинул секиру в левую руку, а правой принял у магиера хитро сплетенную косичку убей-травы. Потом мягкими шагами приблизился к двери и постучал.
Магиер предостерегающе вскинул руку, чувствуя, как завибрировал на груди орденский знак: в логове колдуна сработали защитные заклинания. Невидимые, но смертельно опасные колдовские стрелы обрушились на посмевшего нарушить покой. Убей-трава в руке Одиночки вспыхнула ярким пламенем, поглощая магию. Воин, с хрустом распрямив мышцы, с выдохом обрушил на дверь страшный удар секиры. Гнилое дерево разлетелось в щепки, обнажая темный зев прохода. Без колебаний Одиночка шагнул вперед.