Чёрная кровь Трансильвании

Каганов Леонид Александрович

— Так все-таки, — тянула свое Петра, — как же он ее тогда взвесил?

— Вовсе не обязательно что-то брать руками, чтобы взвесить. Почитай о его экспериментах: он измерял гравитацию Земли, изучая притяжение шаров. То есть вполне мог опустить рядом шар на волоске и смотреть отклонение. Современники писали, что он собрал какую-то установку и много лет наблюдает за экспериментом в телескоп через дырку в полу…

— Ах, дырку в полу… — хихикнула Петра. — Интересно, он им так и не дал посмотреть в тот телескоп?

Матей ничего не ответил — возился с самодельным

кронштейном, который мы наспех сколотили из реек. На кронштейне был примотан разобранный мобильник Петры, с обнаженного динамика на капельке клея свисала тонкая спица. Она напоминала длиннющее жало.

— Давай, Влад, — кивнул Матей.

— А можно я? — попросила Петра.

— У Влада рука точнее, — покачал головой Матей и тихо добавил, — это мои руки теперь совсем ни к черту…

Я взялся за кронштейн.

— Значит, понял, да? — говорил над ухом Матей. — Недалеко от побережья, и чуть-чуть в воду опустишь конец, чтобы только коснулся…

— Погоди, включить же сначала наш ролик! — Петра изогнулась и пощелкала кнопками мобильника — включила плеер на бесконечный повтор.

Зазвучала запись. Я аккуратно повел деревянную планку кронштейна, спица пошла вниз.

— Пара миллиметров — это много километров, — пробубнил Матей.

— Не говори под руку, — шикнул я. — Черт, тут облачно… Я чуть выше по побережью войду, ладно?

Спица коснулась воды.

— Аккуратнее! — дернулась Петра.

— Стоп! — крикнул Матей. — Есть! Готово!

Я убрал руки. Кронштейн замер. Мы молчали. Я плохо знал английский и толком не понимал, что доносилось из мобильника, кроме часто повторяющегося «год». Но сам голос Петры был замечательный — спокойный, холодный и уверенный. Такой, как надо.

— Это вам не волну пускать, — я удовлетворенно потер руки. — Они же сейчас это запишут, повыкладывают ролики в интернете, такой скандал будет во всем мире… Небесный голос призывает одуматься! Женский, причем.

— А они не смогут Петру по голосу найти? — вдруг спросил Матей.

— Ага, будут ходить по деревням и устраивать всем англоговорящим девушкам прослушивание!

— Ты знаешь, у них хватит ума и на такое, — серьезно ответил Матей.

— Глупости, — оборвала Петра. — Давайте пойдем быстрее посмотрим в интернете, может уже идут новости про громовой голос из океана?

— Там туристы еще обедают, — насторожился я. — Ты при них сядешь за администраторский столик и включишь компьютер?

— А что такого? — возразила Петра. — Имеет право служащая замка читать в интернете мировые новости?

— Ну… Да, наверно, — согласился я.

— Сходите, сходите, — кивнул Матей. — Я здесь прослежу за процессом. Думаю, раз двадцать пусть прокрутится ролик, не меньше.

На секунду я замешкался, боясь его оставить одного над кругом, в котором болталась наша такая беззащитная планета. Матей по-моему догадался, о чем я думаю, и зло глянул на меня. Я молча развернулся, и мы с Петрой гуськом спустились с чердака.

Интернет ворочался сегодня очень медленно и поминутно зависал. Поначалу новостей не было. Зато Петра раскопала на натовских сайтах

пару свежих строчек о жертвах утреннего цунами — их количество приближалось уже к трем сотням, причем, было много детей. Мы уже собирались вернуться на чердак к Матею, когда Петра что-то заметила. Это было свежее сообщение в ленте натовских интернетчиков о громадном океанском столбе, который минуту назад возник на горизонте. Фотка явно была сделана совсем плохим мобильником, и разглядеть ничего толком не удалось.

— Ну, переведи! — Я ткнул Петру локтем.

— Пишут, что это гигантский смерч. И ни слова про звуки и голоса…

Я озадаченно умолк.

— Ладно. — Петра выключила компьютер. — Пойдем, обсудим с Матеем…

Мы прошли мимо горланящих туристов, поднялись на второй этаж, нырнули за занавеску вправо от кухни, и по приставной лесенке стали подниматься к люку чердака. Первое, что я увидел, когда мои глаза оказались на уровне чердачного пола, — здоровенная ковбойская шляпа. Я резко остановился.

— Ну давай, не тормози! — Петра подергала меня снизу за штанину.

Я поднял взгляд: Матей сидел на полу с остекленевшим лицом, а посередине чердака валялся, раскинув руки, пузатый натовец. Рядом лежал его фотоаппарат. Под лысой головой расплывалась темная лужа, а чуть поодаль валялась здоровенная чушка с клеммами, из тех, что привез Матей в рюкзаке.

Я одним махом запрыгнул на чердак и пощупал пульс на дряблой руке — пульса не было. Перевел взгляд на Матея. За спиной сдавленно вскрикнула Петра.

— Он сам залез сюда, — произнес Матей без выражения. — Он сюда залез. Сюда. Залез.

— Матей, ты… ты… ты с ума сошел?! — прошипел я. — Ты понимаешь, что теперь с нами будет?

— Он сюда залез, — упрямо повторил Матей. — Он все видел.

Я плюхнулся на пол и обхватил голову руками. Из оцепенения меня вывел спокойный голос Петры:

— Если вы завернете его в одеяла, возьмете у Себастьяна лошадь с телегой, погрузите с черного хода и закопаете в горах, то успеете до комендантского часа. А я приберу здесь. Раньше утра его по-настоящему не хватятся.

* * *

Мы возвращались в деревню. Лошадь Себастьяна неторопливо перебирала копытами. Старой каменной дорогой никто уже не пользовался с тех пор, как проложили асфальт, лишь наши пастухи перегоняли здесь овец с пастбища. К счастью, сегодня не было и их.

— Какой я идиот, — вдруг громко сказал Матей.

Лошадь пошевелила ухом, словно понимала, о чем он. А я промолчал. Чего тут теперь скажешь?

— Идиот, — повторил Матей. — Вы-то ладно, но я-то о чем вообще думал? Какой к дьяволу звук? То, что по нашу сторону спица, — по ту сторону столб диаметром в сотню километров. Что про нашу сторону звук — по ту сторону просто толчки! Кто сказал, что звуковая волна сохранит частоту? Звуковая волна естественно разъехалась вместе с размерами спицы! Мы никогда ничего не услышим сверху! И никогда ничего не сможем сообщить вниз! Даже если нацарапаем какое-нибудь слово на материке — это вряд ли прочтут даже на снимках из космоса!