Черная кровь
Шрифт:
Мирэлия скривила губы, показывая, как относится к его высказыванию. Венитор, взяв их кармана плаща несколько монет, положил их на прилавок со словами:
— Должно хватить. Достанешь к завтрашнему дню цветки эристы?
— Да, конечно, — кивнула Кирма.
Венитор кивнул в ответ, и они вместе с Мирэлией, не прощаясь, вышли из торговой лавки.
И что это было?
Вихрь, взявшийся ниоткуда и так же резко закончившийся.
Настоящий ураган, в воображении Энринны цвет имеющий
— Как тебе покупатели, Рина? — поинтересовалась Кирма немного уставши. — Наконец я узнала твое имя. Совсем забыла уточнить его в суматохе вчерашнего дня.
— Своеобразные, — отозвалась Энри осторожно и, вспомнив слова Кирмы об охоте, поинтересовалась:
— Они охотники?
— Охотники, — согласилась Кирма. — Но не в привычном понимании этого слова. Подробности я раскрывать не буду, ты же видела, как плохо они к этому относятся. Если что, потом сама спросишь.
— И часто они сюда приходят?
— Каждый день. Вернее, утро.
Энринна недовольно нахмурилась, а Кирма, посмеявшись, заметила:
— Да, характер у них тот ещё. Особенно у Мирэлии. Ну да их должность обязывает.
— А… они маги?
— Довольно сильные, — кивнула Кирма. — Так… — она посмотрела в окно. — Вроде бы, в ближайшем времени посетить нас никто не должен. Слишком рано. Поэтому сейчас у нас есть время найти тебе комнату.
Видимо, Кирма считала, что все хозяева пустых комнат в это время бодрствуют.
Травница со своей помощницей покинули лавку, и Кирма заперла ее на замок. После они двинулись в путь.
Небо над их головами начинало краснеть, становясь таким же цветом, как плащ того мага, Венитора. Может, скоро они преобразуются в платье Мирэлии?
Темнота нехотя возвращала городу яркость, исчезая сама.
Пустые улицы Ринеи отличались от улиц полны, вернее, тех, которые были заполнены какими бы то ни было живыми существами. Вчера Энринна разглядывала людей, а сегодня подмечала мелкие детали архитектуры: тонкие завитки на воротах, разводы на камнях…
Долгое время Кирма шла по прямой, потом резко повернула в один из узких переулков и остановилась около небольшого деревянного дома с двумя этажами. Выглядел он невзрачно и даже немного напомнил Энринне то, что она видела, когда бросила по улицам Вампирьего княжества.
— Как и обещала. Здесь старик Лим сдает комнаты за не слишком большую цену.
Не успела Энри что-то сказать или спросить, как Кирма резво поднялась на крыльцо и потянула на себя толстую дубовую дверь. Последовав за ней, Энринна очутилась в темном помещении, в котором к тому же неприятно пахло чем-то кислым.
Помещение оказалось небольшим и вмещало в себя только пару кресел справа от входной двери, стол между ними с лежащими
— Ох, — отозвалась Кирма. — Лим совсем перестал следить за порядком. Раньше сюда без стука нельзя было и зайти, теперь же я могу устаивать тут хоть танцы с бубном.
Никакие танцы, правда, Кирма устраивать не стала. Вместо этого она подошла к двери, расположенной прямо напротив входной, и громко в нее постучала, произнеся:
— Хозяин, просыпайся! Гости пришли. Тебя ждут.
— Хозяин и не спит, — раздалось из-за двери. Следом за словами в комнате вместе с Кирмой и Энринной оказался старик: низкий, скрюченный, но с внимательными глазами. Он остановился около входа в свои покои, посмотрел сначала на Энри, потом на Кирму и спросил:
— Чего надобно, Кирма? Кого ты привела ко мне?
Голос его был громким, несмотря на внешний вид.
— Жильца привела к тебе, Лим, — отозвалась Кирма. — Показывай свободные комнаты, желательно те, которые на долгий срок проживания.
Лим сделал пару шагов по направлению Энринны и внимательно посмотрел в ее глаза.
— Нет, — выдал он. — Не покажу.
— Это ещё почему? — удивилась Кирма.
— Потому что я всяким этим, — он недовольно наморщился, — жилье не выдаю. Хоть убей!
— Что же ты так грубо моей помощнице отказываешь?
— Вкус у тебя плохой к старости лет стал, племянница. Особенно на помощниц. Тьфу ты.
— Это я-то на старости лет? — Кирма фыркнула. Выглядела она на самом деле ещё молодо, и по человеческим меркам ей можно было дать лет тридцать семь. Вампиры, правда, в тридцать семь выглядели на двадцать семь, а в двадцать семь — на двадцать два…. Достигая определенного возраста, они начинали стареть в два раза медленнее простых людей.
Энринна, кажется, уже поняла причину отказа Лима устраивать ее в своем доме. И эта причина была донельзя проста — раса. Он, в отличие от Кирмы, сразу понял, кто Энри такая.
Вира.
Она, наверное, даже хотела что-то сказать или предложить Кирме уйти отсюда, но на пороге гостинки появилось новое лицо.
Это была девушка. Довольно молодая: на первый взгляд ей нельзя было дать больше, чем Энринне. На ней красовалось темно-зеленое платье до колен, укрытое цветастым платком, а ее рыжевато-русые волосы были собраны в толстую косу, которая достигала талии.
Она обвела взглядом темных глаз всех собравшихся и бесцеремонно вошла внутрь, кивнув Кирме.
— Фефина? — нахмурился Лим.