Черная кровь

Зарецкая Анастасия

Тихо-тихо, как будто происходит нечто очень важное.

Обычно в такое время и рождаются откровения.

— Остановите казнь! — разрывая тишину, по площади пронесся требовательный голос Энринны, племянницы Владыки. Теперь главной виновницей торжества стала вира. Ох, Энри, что ты творишь, остановись, пока не поздно, помолчи… Послушай Ньера, сейчас он советует тебе это действительно осмысленно, хоть и молча.

Ты больше никогда не услышишь его голоса, Энри…

Эн-ри. Почему твое имя такое колкое?

—

Вы желаете что-то сказать, вира? — обратился к ней Владыка. Даже издалека было видно, как он недоволен тем, что Энринна посмела вмешаться.

— Желаю, — согласилась Энри. Её взгляд устремился вперед, в пустоту, а пряди волос принялся трепать ласковый ветер. — Я желаю сказать то, что Ньерин не совершать ничего такого, за что может быть казнен. И своей силой и властью приказываю казнь остановить. А иначе… — договорить она не успела.

Народ охнул.

Да как она… Да она же… Всего лишь племянница… Как посмела… Казнить!

«Казнить преступницу», — возликовал народ. Те, кто когда-то были хорошо знакомы с Энринной и не желали ей смерти, тоже подхватили крик толпы и закричали вместе с ней. Удивительная, правда ли, вещь — все идут за большинством. Ведь множеством выступать против одиночки гораздо проще, чем бороться со всем светом, вопреки общественному мнению.

Владыка посмотрел на Энринну, будто спрашивая, поняла ли она, что наделала?

Энринна поняла. Вроде бы.

Ньерин обернулся и взглянул на Энри. В его глазах стоял укор.

В Энринне же одновременно боролось два чувства. В чем она виновата? Она действительно обладает властью, способной остановить казнь. Всего лишь одну казнь! Казнь не за убийство, а за всего лишь мелкое ранение! Так почему же сейчас все смотрят на нее, как на предательницу?!

Владыка молчал, а народ распалялся ещё больше.

— Прекратите, — спокойно произнес Киприан, сын Владыки. Народ недовольно, но все-таки замолчал: все же Киприан в будущем станет их правителем.

— Прекратите казнь, — приказал Киприан. — Я приказываю. Теперь я.

Стражники, держащие Ньерина, переглянулись, но все-таки отпустили вампира.

— Представление закончилось. Расходимся, — продолжил Киприан. Владыка молчал, давая сыну право вдоволь повластвовать.

— Закончилось? — не веря своим ушам, переспросила Энринна. Но ее фразу, кажется, услышал только ветер.

Неужели удалось? Неужели она смогла спасти Ньерина?..

Народ загудел и медленным потоком начал уходить с площади. Надо же, прервать такое зрелище! Множество вампиров остались недовольными словами Энринны и поступками Киприана, и сын Владыки, который в будущем должен был перенять власть отца, уже сейчас представлял, во что это может перерасти.

Но поступить иначе он не мог. Наверное. Должен же был Киприан сделать хоть раз что-то ради своей… сестры. Ведь Энри действительно его сестра.

Владыка

молчал. Невероятно величественная сегодня Сильванна, ещё не отошедшая от удивления, рассеянно смотрела то на отца, то на брата, стараясь не встречаться взглядом с Энри. Энринна знала, что та тоже недовольна её поступком. И вире хотелось надеяться, что когда-нибудь Сильви простит ее.

— Иди за мной, — не попросил, а приказ Киприан Энринне. Вира сглотнула ком в горле, кивнула и собралась следовать за своим братом.

Что она натворила?

Что теперь ждет ее? А Киприана?.. Ведь она, получается, так крупно его подставила!

Когда Энри последний раз обводила взглядом дорогих ей людей, Ньерин так и продолжал стоять на помосте, не веря, что все обошлось. К нему, кажется, направилась Сильванна. На Энринну она так и не посмотрела.

Киприан пошел куда-то за пределы площади, не в ту сторону, куда направлялась основная масса вампиров и вир, а в укромные улочки Вампирьего княжества. В таких тихих закутках всегда происходит самое интересное. И Энри верила, что услышит что-то важное.

На одной из улочек, расположенной неподалеку от пекарни, Киприан и остановился. За то время, что они сюда шли, Энринна сотню раз успела убедить себя в том, что неправильно поступила, когда решила вмешаться в казнь. И тысячу раз сказать мысленно, самой себе, что поступить иначе она не могла. Сейчас ее раздирали противоречивые чувства.

Наверное, если бы не все эти обстоятельства, в будущем Ньерин и Энринна действительно стали бы хорошей парой. Такие благородные… И такие глупые.

Киприан развернулся к сестре. Не дожидаясь, пока он что-то скажет, Энринна спросила тихо:

— Что мне делать?

Киприан невесело усмехнулся и сказал:

— Все, что ты могла сделать, ты уже сделала. Я смогу постоять за свою честь и сделать так, чтобы Ньерина не казнили. Отец послушает меня. А ты…

— Народ никогда меня не любил, — произнесла Энринна.

Ну же, ветер, освободи от себя Энри! Может быть, сейчас проходит самый важный разговор в ее жизни?

Киприан сосредоточенно кивнул.

— Если завтрашним днем ты будешь ходить по Вампирьему княжеству целой и невредимой, Энринна, народ взбунтуется ещё больше.

— Я понимаю, — Энринна опустила голову вниз, чтобы Киприан не смог увидеть слез, появляющихся на ее глазах. И откуда в ней берутся эти слезы? Она ведь и так только и делает, что плачет. — Я могу уйти… Или должна уйти. Я уйду. И вы не услышите обо мне больше.

— Если ты считаешь, что твой поступок верный — уходи. Скоро сюда подъедет карета. Она должна была предназначаться мне, но я разрешаю тебе ей воспользоваться.

Энринна отвернулась от брата, рассматривая такие родные улочки. Крыши. Серые дорожки. Надо же, она видит их в последний раз…