Черная кровь
Шрифт:
Нет, конечно, Энри обязательно дождется Телль.
Но дело в том, что Телль не обязана прийти. Она вполне может остаться дома, сославшись на плохую погоду. Или, наконец, послушаться приемной матери и вовсе забыть о существовании виры.
Но ведь это — их последняя возможность поговорить.
Телль пришла, когда трав в корзинке уже не осталось — скупили все подчистую. Даже Лев заходил. Он очень удивился тому, что Энринна решила уехать. А потом сказал, что обязательно будет вспоминать о ней и о том, какие
Телль пришла, когда Энринна уже протирала полочки от пыли. Ну и пусть они потом покроются ей же. Энри хотелось оставить после себя чистоту. Свет. Хотя бы немного.
Телль очень удивилась, увидев, как вокруг пусто.
— Добрый день, — произнесла она, заходя внутрь. — А что случилось?
Тряпка сама собой выпала из рук Энринны, когда она увидела свою дочку.
Энри знала, что эта встреча — последняя, и от этого становилось слишком тоскливо.
— Навожу порядок, — призналась она. — Здравствуй, Телль, как твои дела?
Энринна вышла из-за прилавка и встала рядом с ней. Придержала очаровательный сиреневый шарф, который Телль решила снять. А потом девушка поделилась:
— Мама дала мне кровь. А я уже и не надеялась.
— Вот видишь, — Энринна улыбнулась. — Теперь тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Она приняла тебя такой, какая ты есть. И обязательно будет защищать.
— А ты? — спросила Телль вдруг, приподнимая брови и снимая с головы такую же сиреневую, как шарф, шапку.
Энринна провела по шарфу рукой — тот оказался невероятно мягким, приятным на ощупь, и ответила:
— А я уже рассказала тебе все, что должна была.
Телль поправила хвост таких же черных, как у Энринны, волос, перекладывая его на грудь, и уточнила:
— То есть, теперь ты хочешь меня бросить?
Энри бросила взгляд в окно. Бросить… Она бы с радостью осталась рядом с Телль, но просто не могла допустить ничего подобного.
Она обещала. Дини. Себе.
— Почему ты молчишь? — спросила Телль
— Я научила тебя всему, что знаю сама, — посмотрела на нее Энринна. — Я не хочу тебя бросать. Просто теперь нам не о чем с тобой разговаривать, Телль. Ты хочешь услышать от меня ещё что-то насчет своих способностей, но мне больше нечего сказать тебе.
Энри сама не верила в свои слова.
Но что она должна была сказать вместо этого? То, что ее вынуждают покинуть город?
Энринна всегда пыталась разобраться со всеми проблемами сама. И этот разговор не стал исключением. Если бы Лэр был рядом, он обязательно сказал бы, что Энри должна во всем признаться.
Телль вздохнула.
— Ведь мы можем встретиться и так, — вдруг предложила она.
— Зачем? — уточнила Энринна.
Ей безумно хотелось встретиться с Телль ещё много-много раз. И обнять ее, спустя семнадцать лет. Прижать к груди, как самое дорогое, что когда-либо
Телль ведь и так являлась самым дорогим. И никто никогда не сможет занять ее место.
— Поговорить, — ответила девушка. — Просто поговорить. — И добавила тихо, внимательно смотря в глаза вире: — Мама.
— Нет, — Энри покачала головой из стороны в сторону. — Нет! — повторила она увереннее. — Телль, Дини — вот кто твоя мама. Ведь именно она воспитывала тебя все это время.
— Ты боишься ответственности зваться моей мамой?
Телль задала свой вопрос обыденно, без прежней насмешки или горечи. Будто спрашивала, грустит ли Энри из-за того, что сегодня пошел снег.
Энринна молчала, сжимая в руках шарф.
— Или это запретила Дини? — вдруг спросила Телль.
Она улыбнулась, возвращая на лицо прежнюю ухмылку, а потом сказала твердо и уверенно:
— Завтра вечером. В этом же месте. Я приду и буду очень ждать тебя. Хочешь, я расскажу тебе, что случилось сегодня? — предложила она.
Энри кивнула, отвечая на вопрос, но не соглашаясь с предложением Телль.
А потом они разговаривали — долго-долго, до позднего вечера. С каждым словом Телль на сердце Энринны появлялось все больше трещин.
Это — их последняя встреча.
Последняя возможность поговорить. Сказать друг другу хоть что-нибудь.
Но в том, как Энринне дорога Телль, вира так и не призналась. А ещё совершенно прослушала напоминание дочери о новой встрече.
О встрече, которой не будет. Но про это Энри промолчала тоже.
***
В дорогу с собой следует брать только необходимое. В прошлый переезд Энринны, например, этим необходимым являлось лишь платье, да и то сидело на ней. В этот раз она готовилась к дороге обстоятельно.
Почти вся одежда, что у нее успела накопиться за годы проживания в Ринее, влезла в одну тряпочную сумку. Совсем уж старые и потрепанные вещи остались в шкафу, вместе с постельным бельем. Во вторую сумку Энри водрузила пару чашек и ложек, чернильницу, оставшиеся у нее листки пергамента, все накопившиеся сбережения и дефилию. Она же не могла ее оставить?
Ей осталось всего лишь отнести заявление Дини, и можно будет ехать. Милейшей души магичка даже подсказала, где можно взять карету — по небольшой цене.
И Энри воспользуется ее советом.
Пусть Дини злорадствует дальше. Главное, чтобы это злорадство не перекинулось на Телль, вспоминать о которой Энринне было больно до сих пор. Да и разве можно легкомысленно думать о том, что ты вновь теряешь собственную дочку?
Собрав сумки, Энринна внимательно огляделась вокруг. Вот какой он, ее маленький уютный дом. И с отъездом хозяйки он почти не изменится: все те же фарфоровые белые чашки, красное покрывало, витающий в воздухе запах покоя.