Черная линия

Гранже Жан-Кристоф

— Ответ на ваш выбор. Тот, который действительно поможет мне продвинуться.

Рувер широко улыбнулся. Мешки под глазами покрылись морщинками.

— Жульничаете, старина!

— Сделайте так, как будто я задал вам вопрос.

Редактор немного запрокинул голову назад, словно обдумывая его предложение. После долгой паузы он наконец пробормотал:

— Вот главная тайна этого дела: почему Реверди отпустили? Все детали дела указывали на его виновность. Так почему нее вину сочли недоказанной?

Марк не ожидал, что Рувер переведет проблему в юридическую плоскость.

Он помнил объяснения немецкого адвоката. Некомпетентные судьи. Неграмотное следствие. Политическая ситуация. Он рискнул:

— Из-за ситуации в Камбодже, не так ли?

— Да. Но не только. Реверди признали невиновным благодаря одному свидетельству.

— Вы хотите сказать, алиби?

— Нет. Моральному поручительству. В его пользу свидетельствовала важная персона.

Об этом он слышал впервые.

— Кто же?

— Принцесса. Член королевской семьи.

— Принцесса Ванази?

Имя само сорвалось с его губ. Из всех особ королевской крови, с которыми ему доводилось встречаться, именно она произвела на него наибольшее впечатление. Живая легенда. Рувер восхищенно улыбнулся. Марк пояснил:

— Я делал репортаж о королевской семье несколько лет назад.

Рувер встряхнул своими жиденькими волосенками:

— Она познакомилась, с Реверди в Ангкоре, когда там шли восстановительные работы. Она выступила в суде со свидетельством и описала его как человека преданного, образованного и благородного. Этот портрет в корне изменил настроение судей. Это была своего рода королевская амнистия. Поговорите с ней: ее точка зрения довольно… неожиданна.

48

Четыре часа дня.

Как только открылись двери Королевского замка, Марк купил входной билет. Лучшее прикрытие: маска обычного туриста. Он даже приобрел сумку, что-то вроде рюкзачка, чтобы еще больше походить на рядового посетителя.

Выбора у него не оставалось. Разговаривая с Рувером, он умолчал об одной детали: королевская семья считала его persona non grata. Как обычно, публикуя свой репортаж, он не сдержал собственное обещание соблюдать корректность. Не исключено, что его имя занесено в черные списки службы протокола. Поэтому ему пришлось придумать дерзкий план, чтобы встретиться с принцессой, чьи личные апартаменты были недоступны для туристов.

Марк проследовал с группой по узкой аллее под открытым небом к парадному входу во дворец — огромной эспланаде, окруженной лужайками, с разбросанными на ней храмами и павильонами, крыши которых под солнцем казались усыпанными золотой пыльцой.

Обогнав туристов, останавливавшихся перед каждой пагодой, он добрался до ажурной галереи.

Прячась от солнца, он приблизился к башням павильона Шаншайя, где надеялся встретить принцессу. Эта часть дворца была окружена стеной. Не выходя из галереи, он начал искать какой-нибудь проход, калитку.

Вскоре он заметил приоткрытую деревянную двустворчатую дверь, перегороженную цепью, которую охраняли два солдата. Марк притаился в тени колонны и вооружился терпением. Он был уверен, что рано или поздно их бдительность ослабеет.

Усевшись возле колонны, он сделал вид, что читает путеводитель.

Мысли его блуждали далеко. Ему надоело ломать голову над делом Реверди: слишком много вопросов, слишком мало ответов. Он даже не знал толком, зачем пытается увидеть принцессу Ванази. Может быть, просто для удовольствия.

Он закрыл глаза и стал вспоминать ее.

Их первая встреча стала незабываемой.

Ванази воспитывалась у своей двоюродной бабушки, королевы Сизоват Коссомак, покровительствовавшей труппе «небесного танца». Девочка, чье детство прошло возле павильона Шаншайя, где репетировали танцовщицы, полюбила это искусство и обнаружила уникальное дарование. В шестнадцать лет она, в свою очередь, стала ведущей артисткой Королевского балета. Это ангельское создание не просто радовало людей своим искусством: принцессу считали посредницей между королевской семьей и богами. В то время ее называли Апсара — в честь главной богини кхмерской космогонии.

Затем, в 1970 году, после первого государственного переворота, ей пришлось покинуть страну. Она жила вначале в Китае, а потом в Северной Корее, а в это время красные кхмеры захватили власть и истребили половину населения ее страны. Спустя много лет она вернулась на границу с Таиландом, в лагеря беженцев, чтобы давать своим соотечественникам уроки танца. В девяностых годах семья смогла вернуться в Пномпень. Именно тогда она и познакомилась с Реверди.

Имя убийцы нарушило ход воспоминаний. Он машинально посмотрел в сторону двери. Прошел час. Стражники удалились. Марк вскочил, схватил сумку и проник в закрытый для посещений сад.

Пространство перед новым крыльцом было покрыто цветущими кустарниками. Вместо бормотания туристов слышалось легкое жужжание опрыскивателей. Павильон Шаншайя находился в каких-нибудь пятидесяти метрах.

Он направился к огромному каменному порталу, увенчанному золотыми стрелами и рогами. Поднимаясь по ступеням, он испытывал то же потрясение, что и в первый раз. Пространство, открытое ветру и солнцу, было совершенно пустым: простая мраморная поверхность, исполосованная тенями тонких колонн, под расписным потолком, на котором изображены танцующие кхмерские боги и демоны. Вдали за террасой слышался шум транспорта, двигавшегося по бульвару Шарля де Голля.

Марк прошел вперед. В глубине на алтаре возвышался Будда, плохо различимый за дымом благовонных палочек. Запах меди смешивался с едким запахом сандалового дерева, заполнял это разноцветное пространство. Он подошел ближе: у подножия статуи на треножниках лежали металлические головные уборы танцовщиц. Все, казалось, тонет в золотом милосердии Будды.

Справа от него послышалось шуршание ткани.

Она стояла там, облокотившись на балюстраду, глядя на далекие автомобили.

Хрупкая, миниатюрная, закутанная в длинную голубую ткань. Марк вспомнил, что голубой был цветом королевской семьи. В самом дворце только принцесса имела право носить одежду этого цвета. Но самым поразительным в ее наряде была фактура ткани — жесткий, вытканный золотом шелк, каждая складка которого переламывалась, отбрасывая неуверенный, почти незаметный отблеск.