Черная луна
Шрифт:
– Уехал он. Пришли за ним, еще когда светало, – пояснила женщина.
– И куда же он мог уехать в такую рань? – удивился следователь.
– По делам, мало ли, хотя какие у него дела… – ответила соседка.
Выудив у нее информацию о «Жигулях», Борис покинул подъезд и встал в раздумье во дворе.
Жаль, что не застал краеведа дома. Так хотелось обсудить с ним прочитанное…
Взгляд его привлек свежеотпечатанный рисунок протектора на земле: череда одинаковых ромбовидных «шашек» была типична для автопрома советских времен. Но на черной, еще
– Там на утренней пороше отпечатались калоши, – продекламировал вслух следователь любимое стихотворение детства. – Так-с…
Борис вернулся и вновь постучал к соседке:
– Так вы говорите, за ним приехали на «Жигулях»?
– Да, – ответила та.
– А в этой машине вам ничего не показалось странным?
Баба задумалась. Что-то, конечно, было не так. Но что именно?
– Не знаю я, – пожала она плечами, – колеса как-то выпирали. И цвет такой у машины интересный. Салатовый. Как ваша футболка.
Борис ненавидел эту футболку. Сегодня надел по чистой случайности: жена отомстила – повесила свежую футболку на спинку стула. Домашний прапорщик…
– Да. Интересный цвет, согласен, – поддакнул следователь, – а номера? Номера видели? И раньше эта машина приезжала сюда?
– А как же. Приезжала. Раз в месяц, раз в два месяца – обязательно, – сказала соседка.
Номера она, естественно, не помнила. Но и этих сведений оказалось достаточно.
Машина явно принадлежала какому-то Самоделкину. Ведь это ж догадаться надо: поставить на «Жигули» шины от грузовика! Значит, из-за нестандартных колес у хода появились погрешности, влияющие на ее управляемость. То есть Самоделкину пришлось вносить и другие существенные изменения. Автомобиль получился уникальный. И при желании его легко можно найти. Борис уже догадывался, где именно следует искать.
Как следопыт, он прошел по двору, присматриваясь к отпечатку резины «Жигулей». Вышел через арку и сел в свою машину. Чутье подсказывало ему, что ехать за салатовыми «Жигулями» нужно немедленно.
Окольными путями, уходя от пробок, Борис выскочил на шоссе, ведущее за город.
Однажды он прочел в местной газете статью о мастерах, изготавливающих различные народные сувениры с символикой Тобольска. Эти мастера хранили древние секреты художественной резьбы по кости и обточке природного камня, изготовления женских украшений из бересты. Они расписывали деревянную посуду и матрешки «под хохлому», плели корзинки и шкатулки из соломы и ротанга.
Но не это было сейчас главным для Бориса. Мастера делали изделия из глины, которые пользовались огромным спросом у туристов. А основное место промысла глины находилось на яру в одной деревне на Тоболе. Там, у высоких речных берегов, целое село и лепило свои поделки.
В статье писалось, что жители его ведут замкнутый образ жизни и свято хранят традиции старины. Для собирателей фольклора здесь было раздолье. Но далеко не всякий мог
Борис подъехал к деревне примерно через полтора часа. Она как будто вымерла.
Раньше следователю не доводилось здесь бывать. Он медленно двигался вдоль единственной, а посему главной улицы, мимо скучных деревянных домов с серыми от дождей заборами. Возле одного он увидел мальчишку, копающегося в куче песка. Остановил машину, вышел.
– Привет, парень. Мамка дома?
Мальчишка вскинул на незнакомца светлые задумчивые глаза.
– Чего молчишь? Я ищу машину… во-от такого цвета, – и он показал на свою футболку.
Мальчишка улыбнулся.
– Идем, покажу, – сказал он, поднялся с песка, отряхнул колени и пошел вдоль улицы.
– Погоди! – крикнул Борис, – у меня же своя. Давай прокачу.
– Нет, – ответил малец, – тут близко.
Следователь потоптался с минуту, потом махнул рукой и двинулся за парнишкой.
Дом, в который они шли правда оказался совсем рядом. Паренек открыл калитку в массивных деревянных воротах. За ними стоял странный автомобиль, порождение на все гораздых рук. Он был выкрашен в чудовищный светло-зеленый цвет. И состоял, судя по всему, из различных элементов, предлагаемых в ассортименте автомобильной свалкой.
– Скажи, малыш, а ты не видел, приезжал ли сегодня утром на этой машине такой высокий худой дядя из города?
– Он на корабле, – ответил мальчик, указывая на большой дом.
– Как интересно, – произнес следователь, раздумывая, при чем тут корабль и не болен ли парень.
– Пошли со мной, – мальчик неожиданно крепко взял Бориса за руку и повлек его в дом.
Борис вслед за мальчиком поднялся по ступенькам крыльца и вошел в сени. Здесь стояло столько пар обуви, будто собралась вся деревня. Впрочем, видимо, так оно и было, потому что дом полнился голосами, в отличие от мертвых улиц, по которым не бродили даже собаки.
– Входи, – позвал за собой мальчик и открыл следующую дверь.
Борис вошел. И ему показалось, что только что оживленно говорившие люди разом замолкли.
Мальчик прошел на середину большой комнаты, в которой за столами, стоящими вдоль стен, и на лавках сидели человек сорок разновозрастных баб и мужиков. Борис не сразу заметил Евгения Петровича. Краевед озадаченно смотрел на него из правого угла комнаты. На столах находилась нехитрая деревенская еда, у каждого на тарелке лежал творог. Борис почему-то решил, что попал на поминки.
– Здрасьте, – нерешительно сказал он с порога и с надеждой посмотрел на Конина.
Но Евгений Петрович сидел, будто в рот воды набрал. Борису стало нехорошо, даже как-то муторно. И дернула его нелегкая искать краеведа! Мало ли какие у него тут дела…
– Ты кого привел, Илюша? – ласково спросила у ребенка одна из баб.
Мальчик равнодушно посмотрел на нее и сел на табуретку.
– Пить хочу, – сказал он.
Собрание переглянулось. Борис чувствовал, что он здесь – незваный гость, который, как известно, хуже татарина.