Черная магия с полным ее разоблачением
Шрифт:
— Смотри, смотри! — словно бы восклицала я. — Как все красиво, сказочно, необыкновенно!
— Тата, Таточка моя, — шептал, задыхаясь от восторга, Протопопов.
Мне на лицо падали редкие капли пота.
Я нежно лучилась улыбкой, вздергивала подбородком и снова закрывала глаза-звезды.
Для него мое блистательное актерство ничем не отличалось от любви, оно было на редкость искусным, очень правдоподобным и невероятно щедрым.
Я предугадывала любые желания Протопопова и делала все, чтобы он чувствовал себя героем. Я могла десять раз подряд имитировать то, что и один раз
Мне было не жалко — ничего не жалко.
Особенно себя.
Глава шестнадцатая
АЛЕКСАНДРА
Пора бы мне научиться здоровому эгоизму. А то что? Возишься с людьми, возишься, в лепешку ради них расшибаешься, про личную жизнь забываешь, а слова доброго не дождешься. Не говоря уже о благодарности. Почему-то считается, что для меня копаться в чужих картах — главное земное удовольствие. Вот сто раз наблюдала и все равно не перестаю удивляться: пока человеку плохо, его от меня палками не выгонишь, а чуть только дела наладятся, сразу дорогу забывает. Хоть бы кто позвонил из интереса: как сама-то?
Взять, к примеру, Тату, Анну Каренину нашу драгоценную. Полгода мы ее дружно спасали, с рельсов соскребали, буквально под руки водили, а теперь она ко мне носа не кажет, к бабушке не ездит, и вообще с собаками ее не разыщешь. Гуляет в открытую со своим Протопоповым — наконец-то, сколько можно людей за идиотов держать — дома не бывает, и позвонить рассказать, что новенького, ей, разумеется, некогда. Ивана словно из головы выкинула. А ведь я говорила: развлекайся, но помни про свою главную задачу: мужа домой вернуть. Дальше-то как жить собираешься?
Она тогда взглядом своим царевниным повела:
— Саня, неужели ты хочешь сказать, что я гожусь исключительно в иждивенки?
Я по одному этому взгляду поняла: в себя приходит. Раньше всегда такая гордячка была. А гордыня у нас, между прочим, смертным грехом считается.
— Может, — отвечаю, — и нет, но пока ты ничем не доказала обратного. Карму свою реализовывать не хочешь, творчеством не занимаешься, денег не зарабатываешь. Копеек твоих, прости, на кусок хлеба не хватит. Соответственно, пока не предпримешь чего-нибудь, надеяться остается только на Ивана. Не обижайся, Тусь, я человек прямой, что думаю, то и говорю.
— Я нисколько не обижаюсь; ты, конечно, права. И тем не менее. Сама говорила: что бы ни было заложено в карте, это еще не приговор. Все зависит от свободной воли человека, и многое можно перебороть. Вспомни хоть Семена, которого я к тебе приводила.
Вот уж действительно: Семену ее, судя по карте, давно бы в помойке сидеть и очистками питаться. А он на «Мерседесе» последней модели разъезжает, и не сам к тому же — с личным водилой. Я, когда в компьютер заглянула, раз десять дату, время и место рождения переспросила, никак глазам поверить не могла. А после — от Семена их отвести: вот, думаю, человек — настоящий хозяин своей судьбы. Столько дряни сверху отсыпали, жуть, а он все транзитик по транзитику к собственной выгоде повернул. Представляю, как ему, бедняге, тяжело пришлось, но оно того стоило. Давно таких сильных мужиков не встречала. Везет на них Татке.
— Хорошо, — говорю, —
Я была и сама не прочь такой феномен себе отхватить, но с первой минуты — а они три раза вместе приезжали — поняла, что он Таткин клиент. Как обычно. Эх, мне бы ее транзиты! Повезло дуре, а не пользуется. Протопопов ее в сравнении с Семеном — букашка. Естественно, я ей потом чуть не месяц вдалбливала: хватай обеими руками и держи, горя не будешь знать. Хочешь, шаманскую привязку вам сделаю? А она: не надо мне никакой привязки и никакого Семена, и вообще, перестань меня всем подряд в постель складывать. Ладно, говорю, как знаешь, но это, ты уж меня прости, дебилизм высшего качества. Татка только губы поджала и плечом дернула. Королевна. Ничего, думаю, жизнь тебя научит, как нос воротить.
— Нет, не последовала. Семен — не мой человек, и общаться с ним тяжело, особенно после переселения на Олимп.
— Куда?… Ах, да! Ясно.
— Короче говоря, в мужья и любовники он не годится, а вот как положительный пример — самое оно. Меня лично очень утешает, что при астрологически никудышных начальных данных все-таки можно кое-чего достичь. Учитывая твои прогнозы относительно моей женской судьбы.
— В смысле?
— Что я замуж больше не выйду.
— Нет, Туська, я тебя просто не понимаю! Зачем, если ты уже замужем? Сказано ведь: никуда твой Иван не денется!
— Между тем, я его сто лет не видела, и желания вернуться он не выказывает.
— Я же говорю: к бабе Нюре надо ездить, просить. Мужика спасать. А ты расслабилась. Забыла, что у него по карте на этот год? Хорошо, если живой останется.
— Ты осенью тем же самым пугала. Выжил ведь.
— Осенью! Да это его бабуля мимо смерти протащила! А с середины июня такое пойдет, что осенние проблемы цветочками покажутся. Квадрат Плутона к Марсу, вторая петля! Аспект опасности первой категории! И с начала сентября Нептун к Солнцу, месяца на четыре — тебе мало?
— Достаточно, хоть я и не понимаю, что это значит.
— Полная задница, вот что! Плохо придется твоему козлику.
— Может, это и хорошо?
— Да что ты улыбаешься, что здесь смешного? Вот останешься одна без денег, тогда обхохочешься.
— Санечка, не сердись. По-моему, я сделала для Ивана все, что в моих силах. Теперь пусть сам разбирается. Тем более что, как ты сама говоришь, его фотография у бабы Нюры есть, и она за ним «послеживает».
— Напоминать ведь надо, у нее таких Иванов два мешка. Впрочем, как знаешь, дело хозяйское.
— Я хочу посмотреть, как будут развиваться события. Давай дождемся середины июня.
Мне уже и самой было интересно узнать, как Иван реализует свои транзиты. С одной стороны, он везунчик, и баба Нюра за ним присматривает, но с другой, на привороте удача от человека отворачивается, и транзиты такие, что мама не горюй. Одним словом, числа с семнадцатого я непроизвольно начала ждать от Татки какого-нибудь неприятного сообщения. Обычно интуиция меня не подводит, а тут — тихо и тихо. Под конец я не выдержала, позвонила сама.