Черная метка

Корнуэлл Патрисия

– Ну да. Секретная служба.

– Это международная организация уголовной полиции. Страны-участницы совместно работают над раскрытием преступлений, советуются друг с другом. Вроде того, как работают детективы в твоем отделе.

– Тогда у них не должно быть дамочек вроде Брей.

Я наблюдала за Раффином, который держал в руках телефон. С кем бы он ни разговаривал, он старался, чтобы его не услышали.

– Телекоммуникация, закрытая всемирная сеть правоохранительных организаций... Не знаю, сколько смогу

его терпеть. Он не только делает то, что хочет, но и гордится этим, – тихо сказала я, глядя, как Раффин вешает трубку.

Марино свирепо смотрел на него.

– Интерпол высылает закодированные цветом уведомления о разыскиваемых и пропавших, предупреждения и запросы, – продолжила я рассеянно, в то время как Раффин затолкал полотенце в задний карман хирургического костюма и выдвинул из шкафчика поднос для пилюль.

Он сел на табурет у сливной раковины спиной ко мне. Раскрыл пронумерованный коричневый пакет из плотной бумаги и вынул из него три флакона с болеутоляющим и два с сильнодействующим препаратом.

– Неопознанное тело помечается черным цветом. Черная метка, – объяснила я. – Обычно это подозреваемые с международными связями. Чак, почему ты делаешь это здесь?

– Я уже говорил, что мне не хватает времени. Никогда не видел, чтобы с трупами присылали так много таблеток. У меня шестьдесят или семьдесят, но все время звонит телефон, я сбиваюсь со счета, и приходится начинать все сначала.

– Ага, Чаки-малыш, – сказал Марино. – Понимаю, почему ты так легко сбиваешься со счета.

Раффин начал насвистывать песенку.

– С чего ты вдруг такой счастливый? – раздраженно спросил Марино, вто время как Раффин пинцетом клал таблетки на голубой пластиковый поднос.

– Нам будут нужны отпечатки пальцев, стоматологическая карта и все, что сможем получить, – обратилась я к Марино, взяв мышечный образец из бедра для анализа ДНК. – Все, что нужно туда послать.

– Куда послать? – не понял Марино.

– В Интерпол! – сердито бросила я.

Снова зазвонил телефон.

– Эй, Марино, возьми трубку. Я считаю.

– Чертовски тяжелая работа, – ответил тот Раффину.

– Ты меня слушаешь? – Я посмотрела на Марино.

– Да, – сказал он. – Некоторое время назад офицером связи в уголовной полиции штата работал один парень, и я помню, что часто приглашал его выпить пива или перекусить в соседнем баре. Ну, знаешь, просто из вежливости, а он даже не менял тон голоса. Я уверен, что нас прослушивали.

Я работала над образцом позвоночной кости, которую позже очищу раствором серной кислоты и отдам трасологам, чтобы они проверили ее на наличие диатомовой водоросли – крохотных микроорганизмов, встречающихся в воде по всему миру.

– Жаль, что не помню, как его звали, – продолжал Марино. – Он принимал информацию, передавал ее в Вашингтон, а те связывались с Лионом, где сидят все секретные

агенты. Слышал, они переехали в какое-то страшное здание на тайной дороге, вроде пещеры Бэтмена. Заборы под напряжением, колючая проволока, охрана с автоматами и все тридцать три удовольствия.

– Ты смотришь слишком много фильмов о Джеймсе Бонде.

– Не смотрю с тех пор, как его не играет Шон Коннери. Кино теперь паршивое, а по ящику тоже не передают ничего хорошего. Не знаю даже, зачем я его купил.

– Может, стоит иногда почитать книжку, – посоветовала я.

– Доктор Скарпетта, – сказал Чак, вешая трубку, – звонил доктор Купер. Анализ на алкоголь дал ноль целых восемь сотых в тканевой жидкости и ноль целых ноль десятых в мозге.

Количество 0,08 означало очень мало, поскольку в мозге алкоголь тоже не обнаружили. Возможно, этот человек выпил перед тем, как умереть, или это был посмертный алкоголь, выработанный бактериями. Выпот не с чем было сравнивать, так как у нас не было других жидкостей: ни мочи, ни крови, ни даже стекловидного тела. Если число 0,08 представляло собой настоящее содержание алкоголя, человек мог быть ослаблен и потому более уязвим.

– Какое заключение ты дашь? – спросил Марино.

– Острый приступ морской болезни, – предложил свою версию Раффин.

– Знаешь, ты действительно начинаешь действовать мне на нервы, – предупредил его Марино.

– Причина смерти не установлена, – сказала я. – Скорее убийство. Это не докер, случайно запертый в контейнере. Чак, мне нужна хирургическая кювета. Поставь ее сюда. И прежде чем ты уйдешь, нам нужно поговорить.

Его глаза метнулись в сторону. Я сняла перчатки и позвонила Розе.

– Зайдите, пожалуйста, в архив и найдите мою старую хирургическую доску, – попросила я.

Управление охраны труда решило, что все хирургические доски должны покрываться тефлоном, потому что пористая поверхность могла служить источником заражения. Такая мера годилась для врачей, работающих с живыми пациентами, или для резки хлеба. Я подчинялась указаниям свыше, но это не означало, что я выбросила все старые доски.

– Мне также понадобятся булавки, – продолжала я. – Они находятся в маленькой пластиковой коробочке в нижнем ящике моего стола. Если их тоже не украли.

– Нет проблем, – сказала Роза.

– По-моему, доски лежат на нижней полке у задней стенки архива, рядом со старыми учебниками по судебной медицине.

– Что-нибудь еще?

– Люси, наверное, не звонила? – поинтересовалась я.

– Еще нет. Если позвонит, я вас найду.

Я секунду подумала. Сейчас несколько минут второго. К этому времени она уже сошла с самолета и могла позвонить. На меня опять нахлынули страх и депрессия.

– Пошлите цветы в ее офис, – произнесла я. – С запиской "Спасибо за визит. С любовью, тетя Кей".