Черная моль (Черный мотылек) др.перевод
Шрифт:
Выйдя из ложи, Ричард угодил в объятия его светлости Андоверского.
— О, Дик!
Ричард ответил прохладным взглядом.
— Вы меня искали?
Только тут Трейси заметил мистера Флеминга.
— Да нет. Только хотел узнать, не захватите ли вы меня с собой на Гросвенор-сквер. Мне надо сообщить вам нечто важное.
— Разумеется, — ответил Ричард, поклонился и отошел.
Лавлейс, которому удалось наконец вырваться из когтей Бельмануара, поспешил на поиски Лавинии. Не найдя ее в ложе, он решил, что она, должно быть, в фойе, и отправился туда.
— О, капитан Лавлейс! Не могли бы вы проводить меня в ложу? Сегодня я едва успела перемолвиться с вами словечком… Нет, вам идти не обязательно! Нет, и вам тоже, милорд! Мадам… — присев в низком реверансе, она распрощалась с престарелой герцогиней и отошла, опираясь на руку Лавлейса.
Оказавшись в безлюдном коридоре, куда выходили двери лож, капитан нетерпеливо обернулся к ней.
— Так что же, дорогая? Что?!
Леди Лавиния печально скривила ротик.
— Да, — сказала она. — Я еду с вами.
Тон, которым были произнесены эти слова, звучал едва ли не траурно, но Лавлейс не заметил.
— Лавиния! Это правда?
— Да, — ответила она с еще большим унынием.
— Любовь моя, прелесть моя! Так ты действительно едешь? Когда? Прямо сейчас?..
— Сей… Ах, нет-нет!
— Но, дорогая, чем скорее, тем лучше. Я понимаю, что это нелегкий шаг и поспешность тут ни к чему, но уверяю, так будет лучше! Тогда, может, завтра?
Глаза ее расширились.
— Нет-нет! Я… О, но я просто не могу так сразу оставить Дики! — и Лавиния всхлипнула.
— Но, Лавиния, милая, ты же не хочешь с ним оставаться, верно?
— Хочу! — воскликнула она. — Я… я вообще не желаю жить без него!
Лавлейс стоял, как громом пораженный этими ужасными словами.
— Ты… но, Боже мой! Что вы такое говорите? Вы же меня любите!
— Нет, не люблю! — возразила она. — И всегда говорила, что н-не л-люблю. Я люблю мужа!
— Вы просто сама не своя! — воскликнул Лавлейс. — Если вы его любите, так почему решили бежать со мной?
Она бросила на него взгляд полный сожаления и упрека.
— Просто больше… не с кем, — прозвучал мрачный ответ.
— Боже милостивый! Но что…
— Мне надо бежать с кем-то… потому что… Дик… б-больше меня не любит, вот… Итак, я еду с вами и… и постараюсь быть хорошей.
Он быстро поцеловал ей руку.
— Милая! Я все же думаю, вы несколько не в себе. Завтра все предстанет в другом свете. Вы поймете, что никогда не любили Ричарда и…
Она плотно сжала губы и решительно затрясла головой.
Лавлейс с тревогой следил за ней.
— Но если вы действительно любите его, это… это более чем странно — бежать со мной, — наконец произнес он.
Она впилась пальцами в его рукав.
— Но я должна! Ах, ничего вы не понимаете! Гарри! Вы должны меня увезти! Или вы этого уже не хотите?
— Конечно хочу. Но только с условием, что вы не будете все это время тосковать о ком-то другом. Нет, это просто нелепо!..
— Это ужасно… ужасно! О, как я несчастна! Ну почему, почему я была столь легкомысленна и эгоистична?..
Лавлейс
— Послушайте, дорогая, это самая безумная затея, о какой я когда-либо слышал, но раз уж вы твердо решили, надо идти до конца. Приезжайте ко мне завтра вечером. Вещей берите поменьше. Я все приготовлю и мы тотчас же отправимся. Надеюсь, что со временем вы забудете Ричарда и станете любить меня чуточку больше.
— О, вы так добры, Гарри! Да, я сделаю все, как вы говорите, и я… мне так неловко, что я огорчила вас! Нет, поистине, я приношу всем одни несчастья! О, лучше бы я умерла! Ведь вы не любите меня по-настоящему. Я буду просто обузой!..
— Нет, я люблю вас! — уверил он ее, хотя в глубине души уже жалел, что воспылал столь страстными чувствами к этой женщине. — А теперь мне пора, дорогая, ваш муж может вернуться с минуты на минуту, — и он расцеловал ей ручки. — A demain [50] , моя прелесть!
Лавиния сама не понимала, как высидела последний акт. Она мечтала оказаться дома — который скоро перестанет быть ее домом — в тишине и покое. Голова буквально раскалывалась от боли. Больше всего на свете ей хотелось прислониться к плечу мужа, такому близкому и в то же время недоступному, и почувствовать, как ее обнимают такие ласковые и надежные руки. Но Дик любит Изабеллу Фэншо, и она вынуждена сидеть прямо и неподвижно и улыбаться в нужных местах.
50
A demain (фр.) — до завтра.
Наконец спектакль закончился. Занавес опустился, публика затопала и захлопала в ладоши. Занавес снова поднялся. Господи, что же это? Неужели еще не конец?.. Ах, нет, это Гаррик вывел миссис Клайв кланяться. Да закончат они когда-нибудь или нет?..
Миссис Флеминг уже встала: пора ехать. Кто-то накинул на плечи Лавинии накидку — Ричард, последний раз в жизни. Мистер Холт проводил ее до кареты и усадил вместе с кузиной. Сам он с мистером Флемингом уселись в портшезы и с дамами поехали только Ричард и Трейси. Флеминги остановились у друзей на Брук-стрит, неподалеку от Гросвенор-сквер, так что, довезя Гарриет с мужем, она вскоре оказалась дома.
Лавиния несколько удивилась: зачем это Трейси поехал с ними? А вдруг он собирается предупредить Дика о готовящемся побеге? Но как он мог узнать?..
У лестницы, ведущей на второй этаж, она обернулась — пожелать доброй ночи.
Трейси она просто кивнула, Дику же протянула руку. Он взял ее в свою, поцеловал, и она заметила, как холодны его пальцы и как обжигающе горячи губы. Затем он отпустил ее и она начала медленно подниматься по ступеням.
Герцог следил за сестрой сквозь лорнет. Когда, наконец, она скрылась из виду, он обернулся и критически оглядел Ричарда.