Черная моль (сборник)
Шрифт:
— Эх, парень, дурья твоя голова! Но недаром сказал про тебя Никанор Иванович: косточка в нем рабочая, пролетарская, одумается. — Он положил на Митино плечо тяжелую руку и, пристально глядя ему в глаза, сказал: — Иди. И делай все, как вы там задумали. Чтоб комар носа не подточил. Остальное я беру на себя.
Митя почувствовал, как страшная тяжесть упала с его плеч. Впервые за много дней он смело взглянул в глаза другому человеку и облегченно улыбнулся в ответ на его слова.
Возвратившись домой, Митя сгреб в охапку удивленного Валерку и, шутливо погрозив ему
— Ты у меня будешь человеком.
Ночью Митя долго не мог уснуть. С тревогой он думал о завтрашнем дне. Вот когда все решится.
Как только закрылась дверь за Митей, Зотов вызвал к себе Коршунова.
— Немедленно доставьте сюда шофера Чуркина. Помните такого?
— Так точно.
— Затевается нешуточное дело. И они втянули его. Надо предупредить. Выполняйте.
— Слушаюсь.
Оставшись один, Зотов нервно закурил. Обычная сдержанность на минуту изменила ему.
Сергей возвратился неожиданно быстро. Голубые глаза его смотрели весело и возбужденно. Зотов недовольно поднял голову.
— Почему задержались?
— Задание выполнено, товарищ майор. Чуркин здесь.
— То есть как здесь?
Сергей не выдержал и улыбнулся.
— Я его встретил в проходной. Добивался пропуска к нам.
— Вот оно что? Ну, тащите его сюда.
Через минуту перед Зотовым уже сидел шофер такси Василий Чуркин. Вся его щуплая, подвижная фигурка выражала крайнее волнение.
— Значит, пришлось-таки нам встретиться, — добродушно усмехнулся Зотов.
— А как же? Я ведь, товарищ Зотов, сдрейфил тогда по глупости, а не от природы.
— Верно, верно. Я это сразу понял.
— То-то и оно. Второй раз такое дело повториться не может. Это я себе точно сказал. И вот тут такой случай. Вчера, значит, является ко мне домой неизвестный парень. Вызывает на лестницу. Так, мол, и так, говорит. «Ты нам летом одну услугу оказал. Изволь теперь вторую оказать. А то плохо будет». — «Что вам, — говорю, — от меня надо?» А у самого страха нет, ей-богу, одна злость. Я, знаете, от такого нахальства завожусь с полоборота. «Надо, — говорит, — чтобы ты свою машину послезавтра в семь часов вечера подал на площадь Свердлова, к закусочной «Метрополя». Может быть, придется кое-куда съездить. А нет, так мы тебя тут же завернем и проваливай на все четыре стороны до другого случая. И смотри, — говорит, — если нас продашь, то на другой день хана тебе». И давай, значит, грозить, да так, что у кого другого все бы поджилки затряслись. А у меня, верите, товарищ Зотов, одна злость — и все тут. Хотел было я его турнуть, а потом думаю: «Шалишь, брат, здесь военная хитрость нужна, как на фронте». Делаю, значит, вид, что до смерти испугался и соглашаюсь. Он и ушел. Ну, а я, значит, сегодня прямиком к вам, еле с работы отпросился.
Чуркин умолк, беспокойно ерзая на стуле и поминутно откидывая со лба свой непослушный чуб. Видно было, что на душе у него далеко не так спокойно, как он хотел показать.
Зотов минуту сидел молча, барабаня пальцами по столу, потом сказал:
— Смелый вы человек, Чуркин. Спасибо, что снова помочь нам решили.
Сергей уже складывал в несгораемый шкаф бумаги, собираясь идти домой, когда в его комнату зашел Зотов. Вид у него был утомленный. Он не спеша прикрыл за собой дверь и грузно опустился на диван. Сергей выжидающе молчал.
— Домой? — спросил Зотов.
— Так точно, домой. Но если требуется…
— Требуется только одно: чтобы завтра вы были в полной боевой форме.
Но Сергей почувствовал, что Зотов пришел неспроста.
— Завтра у вас большой день, — задумчиво продолжал тот. — Вы впервые назначены руководить очень ответственной операцией.
— Я это понимаю, Иван Васильевич.
— Вы этого заслужили. Вообще скажу прямо, вы сильно изменились за этот год. Как сами-то чувствуете?
— Кажется, да.
Сергей присел на край стола и вытащил из кармана пиджака сигареты.
— Дайте уж и мне, — протянул руку Зотов. — Одну, сверх программы.
Они закурили. Зотов откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. «Устал, а не уходит. Наверно, за меня беспокоится», — подумал Сергей.
— Знаете, вот сколько лет я уже в МУРе, — негромко произнес Зотов, — и представьте: каждый раз перед такой операцией тревожусь.
— Все будет в порядке, Иван Васильевич, — тряхнул головой Сергей, как бы прогоняя последние сомнения.
— Надеюсь. — Зотов помолчал. — Но вот что я вам хотел сказать. Неверов мне сообщил, что завтра в машине, кроме него и какого-то Федьки, будет этот самый Уткин. Очень серьезное сообщение. Это, собственно, то самое, из-за чего мы пошли на рискованный разговор с Неверовым. Я сейчас был у Сандлера. Он уверен, что этот тип не уголовник. Сандлер даже говорил об этом с Угловым.
— С кем?
— С Угловым из Комитета государственной безопасности.
— Вот оно что, — насторожился Сергей.
— Да, и Углов заинтересовался. У них, мне кажется есть кое-какой материал. Углов, правда, дал согласие, чтобы операцию проводили мы. Ответственность поэтому возрастает. А если Сандлер прав, то возрастает и сложность. Вы кого наметили взять на эту операцию?
Сергей ответил.
— И Воронцова? — улыбнулся Зотов. — Что, налаживаются, наконец, отношения?
— Я раньше сильно ошибался в нем, Иван Васильевич.
— Так, так. Значит, люди познаются на деле?
— Вот именно.
— Это хорошо.
Зотов неожиданно умолк и, нахмурившись, потер рукой левую сторону груди под пиджаком, потом с досадой швырнул недокуренную сигарету и буркнул:
— Что-то пошаливать стало… по вечерам. А курить все никак не брошу.
Он с трудом пересилил боль.
— Тревожитесь? — спросил Сергей.
— Да, тревожусь, — покачал головой Зотов. — Особенно если сам не участвую в операции. — Он вздохнул. — Ну, да ладно. Только смотрите. Не прощу ни малейшего промаха. А теперь я хочу предупредить вас, чего можно ждать от Уткина, если наши подозрения верны…