Черная невеста
Шрифт:
Мисс Тротт перевалило за восемьдесят, и она выглядела как сущий одуванчик – если не принимать в расчет того, что в человеческом обществе именно одуванчики порой источают более всего яда. В молодости она так и не вышла замуж – как уверяли злые языки, не вышла четыре или пять раз, потому что ей всегда хотелось партию получше – и теперь доживала свой век в компании старой глухой служанки и старого кота. Ни с котом, ни со служанкой поговорить толком не удавалось, и поэтому мисс Тротт бродила по деревне, выискивая жертву, как вампир выискивает самую сочную девственницу, чтобы вдоволь напиться ее крови. Выследив кого-нибудь, мисс Тротт впиявливалась в своего собеседника и не успокаивалась, пока не доводила его до полного
Завидев мисс Тротт, Мэтью с горечью понял, что пришел и его черед. Как назло, браконьеры не появлялись, а что касается вдовы полковника, то сержант даже в самом страшном сне не мог представить, чтобы ему когда-либо позволили ее задержать. Одним словом, он никак не мог сослаться на необходимость работать, чтобы избавиться от мисс Тротт.
– Э-э… полагаю, книги существуют для того, чтобы их читали, – сказал мистер Бренард смущенно. По правде говоря, он был бы рад в это мгновение приветствовать удар молнии или падение метеорита, землетрясение в крайнем случае, которое положило бы конец бренному существованию мисс Тротт. Но этот одуванчик принадлежал к тому разряду людей, перед которыми даже землетрясение бессильно.
– Этот Чехов – русский, – обвиняющим тоном промолвила мисс Тротт. – И он наверняка большевик.
– Мисс Тротт, он никогда не был большевиком, – возразил Бренард. Не то чтобы он надеялся переубедить упрямую старую даму – он отлично знал, что это невозможно; но любовь к точности пересилила логику.
– Приличные люди книг не пишут, – изрекла мисс Тротт, вперив в собеседника злобный взгляд. – Вы тоже большевик, раз его читаете. Вообще кругом одни большевики. Недавно цены на молоко опять поднялись, наверняка это все их происки.
Тут даже терпеливый Мэтью не выдержал.
– Не думаю, что хоть одну английскую корову можно заставить петь «Интернационал», – сухо заметил он.
– В мое время молодые люди были вежливее и не грубили старшим, – сказала мисс Тротт, повышая голос. – Верьте мне, когда большевики придут за вами, шуточками вы не отделаетесь. Они хотят лишить всех людей права собственности.
– Полагаю, – дипломатично молвил Мэтью, от греха подальше отводя взор от тощей морщинистой шеи мисс Тротт, – что это будет так же трудно, как отучить людей дышать.
– Наш викарий – тоже большевик, – объявила мисс Тротт. – Постоянно говорит о том, что надо помогать бедным. Это подозрительно, очень, очень подозрительно. Лично я не удивлюсь, если узнаю, что он где-нибудь прячет красный флаг и молится на него.
Мэтью Бренард поправил очки. По правде говоря, у него начало подергиваться в нервном тике левое веко, что бывало с молодым человеком крайне редко, но тут случилось чудо. Нет, оно не притворилось метеоритом или другим стихийным бедствием, чтобы спасти сержанта. По воле провидения оно приняло образ миссис Тэйлор, кудрявой молодой женщины, которая унаследовала в деревне небольшой дом после кончины какого-то дальнего родственника. Местные кумушки недолюбливали миссис Тэйлор. Во-первых, она казалась не по-английски общительной и открытой, во-вторых, она приехала из Лондона, и, в-третьих, при всей своей общительности она умела держать дистанцию между собой и деревенскими жителями. Впрочем, их хватил бы удар, если бы они узнали, что миссис Тэйлор на самом деле мисс и она никогда не была замужем. С собой миссис Тэйлор привела Джима, своего одиннадцатилетнего сына, который с любопытством взирал на скромную обстановку полицейского участка.
– Доброе утро, миссис Тэйлор! – воскликнул Мэтью, с готовностью поворачиваясь к вновь прибывшей. – Здравствуй, Джим! Чем могу служить?
– Мистер Бренард, – сказала миссис Тэйлор, волнуясь, отчего ее грудь совершенно непристойным (по мнению мисс Тротт) образом пришла в движение, –
– Я ничего не придумывал, – упрямо объявил Джим, потупившись на носки своих ботинок. – Он сидел за столом, а она лежала на ковре. Они так выглядели, что я убежал. Стал бы я придумывать!
– Кто – они? – спросил Мэтью.
– Мистер и миссис Смит, – вмешалась миссис Тэйлор, ободряюще улыбаясь ему. – Наши соседи, у которых дом совсем на отшибе… ну, вы их знаете… Они поселились тут полгода назад.
– Семь месяцев назад, – скрипучим голосом поправила мисс Тротт.
– А Джим лазает везде, где ему вздумается, – сокрушенно сказала миссис Тэйлор. – И я никак не могу внушить ему, что это нехорошо. Вчера он забрался в сад к Смитам и заглянул в окно. Он говорит, что они были в комнате и… Скажи, Джим, что ты увидел?
– Они были все в пятнах, – радостно доложил Джим. – И они не двигались. Я думаю, что они умерли. В детективах трупы выглядят именно так. Интересно, их ограбили или нет? Вообще-то они казались небогатыми, но в романах всегда все не так, как кажется, – он перевел дух. – Это ведь вы будете расследовать это дело? Я могу дать показания, не смотрите, что я маленький!
– Джим, помолчи, – в изнеможении попросила миссис Тэйлор. – Вот ей-богу, если ты выдумываешь…
– А если я говорю правду, ты мне купишь глобус? – спросил Джим с замиранием сердца.
Миссис Тэйлор вздохнула и послала Мэтью умоляющий взгляд. Сержант тем временем размышлял. Общество, особенно провинциальное, в те времена держалось замкнуто, и чужаков в него допускали, лишь как следует изучив их со всех сторон. Когда Смиты купили пустовавший дом вдовы Гринмор, которая перебралась к замужней дочери в город, вновь прибывшие сразу же сделались поводом для обсуждений. Стало известно, что Смиты долго жили в колониях, что одно время им везло, а потом не очень, что во время войны глава семьи потерял значительные деньги и теперь Смиты экономят буквально на всем, чтобы снова стать на ноги. У мистера Смита была старенькая машина, на которой он часто уезжал, как он говорил, – по делам в Лондон. Миссис Смит прелестно вышивала и нечасто покидала дом, так как хромала на правую ногу. Супруги исправно ходили в церковь, когда мистер Смит был в деревне, и местное общество, присмотревшись к паре, вынесло свой вердикт – совершенно обычные, нормальные люди. Формально их дом находился на Оксфорд-стрит, но на самом деле он стоял на отшибе и требовал ремонта, что позволило новым хозяевам при покупке значительно сбить цену. С прислугой они не слишком ладили – садовник миссис Гринмор был сразу же уволен за леность, кухарка – за то, что в разговоре выразилась о новой хозяйке «эта колченогая». Смиты наняли глухую миссис Фостер в кухарки и ее племянницу, сорокалетнюю незамужнюю Молли, в горничные. У Молли всегда был угрюмый вид, как будто в лавке ее обсчитали и вдобавок обвесили, и она имела репутацию не самой лучшей служанки, потому что целыми днями запоем читала романы. Вспомнив об этом, Бренард вспомнил и кое-что другое – а именно, что, кроме приходящей прислуги, других слуг в доме не было. Здание на отшибе, семейная пара под пятьдесят… Случись с ними что-нибудь, кто бы пришел им на помощь?
– Должен признаться, что лично я не видел Смитов несколько дней, – заметил Мэтью задумчиво.
– Они были в церкви в прошлое воскресенье, – вмешалась мисс Тротт, которая, догадываясь, что от нее хотят избавиться, вовсе не собиралась никуда уходить. – А вчера их не было. Дафна Дюк сказала, что мистер и миссис Смит собирались уехать на пару недель к родственникам. – Жизнерадостная девяностолетняя мисс Дюк была первой сплетницей Сент-Джордж-Хиллз. – А жена викария упоминала, что они обещали вернуться раньше. Так или иначе, никто не удивился, что их не было.