Чёрная пешка
Шрифт:
Светало. Туман усердно оседал росой и исчезал. На насыпи его не стало совсем, а по краям сизая непроглядность истончалась, проявлялись округлые зеленые вершины холмов. Между холмами местами уже можно был пеструю поверхность болотец, окаймленных низеньким хилым камышом. На горизонте, за холмами, показались зализанные вершины гор, и небо над ними было по саракшианским меркам "ясное" - ярко-серое с перламутровым отливом.
Ходуля резко изменил направление, свернув направо к унылому пространству, засыпанному кремневой щебенкой.
– Вперед, - негромко хрипнул он и, не дожидаясь, пока Крот и Гурон догонят его, сбежал с насыпи. Теперь они шли
– Тпру!
– сказал Ходуля и сбросил вещмешок.
– Короче, садитесь. Передышка всем. Можете курить.
Всеслав полез в рюкзак, расстегнул пуговицы на кармане, добыл газетный сверток и старый термос.
– Кто хочет хлеба с копченым салом?
Ходуля дымил дешевой сигаретой и проигнорировал предложение. Гурон согласно кивнул, выбрал бутерброд и принялся жевать: -Вкусно.
Всеслав протянул ему термосную крышку-стаканчик с горячим кофе.
Саракш
Хонти. Пограничная зона
03 часа 30 минут, 15 дня месяца Фиалок, 9590 год от Озарения
Ходуля: Не свезло с погодой им, двум этим. Дождь пошел. И вот чего непонятно-то: который помоложе и покрупней, говорит: "Сейчас дождь будет". Другой - старше и хилее - не верит: "Дождь?" Младший уточняет: "Через десять минут. Плюс-минус две". Ну, в натуре, и полило аккурат в назначенное время. Машшарахша, колдуны какие что ли, вроде моей хозяйки из Ур-Иля? Ну, ежели чародеи, тогда ясно, чего она за их проводку цену назначила чуть не вдвое больше, чем за остальных платила. Только зря, по-моему, они в Империю-то наладились. Начнут их там вскрывать да смотреть, как внутри устроены и где их ведьмачества упрятаны. Да, впрочем, и демоны с ними, мне-то что, коли уплочено. Дело мое ходульное: туда-сюда...
Теплый весенний ливень. Гроза на Саракше с точки зрения землянина - странная. Из-за особенностей атмосферы гром не бухает и не грохочет, а басовито трещит и повизгивает. Молнии видны очень редко. Вода пропитала одежду, на обуви налипло по пуду грязищи. Дорог в приграничной зоне нет. Исчезли с началом набегов островитян. Есть расхлябанные колеи, заполненные то едкой пылью, то - как сейчас - жидкой грязью. Желтый камыш кругом. Вот в камыше открылось ровное овальное зеркало черной воды, посреди которого вонял ворох подозрительного тряпья. Опять камыш. Относительно сухой и чистый холмик с деревом посредине. Греющиеся ужи порскнули в воду. На холмике - разбитый миномет, завязший по самые ступицы.
Ходуля: Хы, остановились. Увидели, значится. Ну, висит на дереве жмурик в полевой форме со связанными руками. Ну, язык высунул. Ну, почернел. И чего? Бывает. Теперь реже, чем в гражданскую, однако бывает. Сказать им, что можно, мол, остановиться под деревом да перекусить? Шутка. Ххы! Не, не остановились, мимо прошли. И пусть их, больно надо связываться. Младшему верзиле вон предложил вчера поразмяться малость, так тот сначала отнекивался-отнекивался потом встал в боевую стойку, а дальше... дальше, машшарахша, ну, ничего не помню... Завертелось все перед глазами, искры посыпались, глядь - мордой в подорожнике валяюсь, млею. А на вид он вроде нескладный. Ну их...
Дождь прекратился. Скользкая тропинка вела вверх по склону,
Ходуля: Ага, хижина сбоку. Известная донельзя. Сколько раз проходил - все удивляюсь, откуда такое. Дом круглый, стены - плетень, окошек нету. А у входа чего не понашвыряно - черепки, железки ржавые, гнилые деревянные лопаты и колья. Все травой заросло. Крыша когда-то соломенной была, потом истлела, ветром туда семян травяных нашвыряло, проросли. Так что вместо крыши - зеленая дерновая шапка. Внутрь я ни разу не заглядывал и не хочу. Даже если кто скажет, что там сокровища самого князя Гур-Шуша зарыты. Ну, все, за поворотом - ограда будет, дошли, значится.
На возвышенности стояла старинная постройка. Лет шестьсот назад здесь основали нечто среднее между монастырем и маяком. На верхнем этаже высокой башни горел огонь, видный издалека как с моря, так и со стороны суши. Этажом ниже гудел большой колокол. Башню обступали спальни "отцов-путеуказателей", пекарни и кузницы, прочие хозяйственные сооружения. Двор обнесен каменной оградой и даже рвом. Строили тогда на века, даже сейчас все было в весьма приличном состоянии.
Ходуля: У младшего, который насчет подраться не промах, нюх точно собачий. Учуял он чего-то. Даже раньше меня. Остановился, руку молча задрал. Классный бы из него проводник вышел, конкретный. Ну и мне тоже почудилось, что кто-то тут побывал. Чего там и где - не могу скумекать, а вот скребет на душе и все тут. Постолбели у ворот малость да и вперлись с бережением. "Пахнет морем".
– сказал тот, что помладше и поздоровше. Другой кивнул в согласии. А чего бы не пахнуть? Море - вон оно, влезь на ту дурилу каменную да гляди в бинокль на здоровье. Сподручно так, все видно, как у дервиша пандейского на лысине. Ихняя лодка имперская всплывает, ракеты выбрасывает, я ракетами отвечаю, баранов своих вывожу на берег. Мне офицеры пароль, я им пароль. "Конвой сдан!" "Конвой принят!" И шабаш, в натуре, разбежались...
Саракш
Хонти. Пограничная зона. Обитель "отцов-путеуказателей".
04 часа 00 минут, 15 дня месяца Фиалок, 9590 год от Озарения
Ходуля, Крот и Гурон стояли посреди угрюмого вида комнаты в цоколе маяка-колокольни.
– Ждать станем.
– объявил проводник и ткнул грязным пальцем вверх. Прогрессоры посмотрели. В потолке светлело квадратное отверстие.
– Сажени три.
– с уважением сказал Гурон.
– И лестницы нет.
– добавил Всеслав.
– На кой?
– спросил Ходуля. Он прощупал каменную стену, пересчитал, трижды, ошибаясь, камни в ряду. Подцепив один из них, вывернул из гнезда. В тайнике оказались топорик, котелок, какие-то свертки и бухта капронового каната с четырехлапой "кошкой". Проводник раскрутил и метнул "кошку". С третьей попытки железные зубья зацепились за края отверстия.
Проводник с неожиданным проворством взвился по канату.