Черная река
Шрифт:
— Это твой дом?
Посмотрев на приколотые к стенам рисунки, Пикеринг произнес без намека на иронию:
— Да, и, надеюсь, вы… ты найдешь его удобным. Мой дом, милый дом.
— Ты всегда жил в этом здании? Родился здесь?
— Как тебя зовут, друг? Можешь назваться? Ведь друзья обращаются друг к другу по именам.
— Габриель.
— О, присаживайся, Габриель. Ты мой гость, присаживайся, прошу.
Габриель опустился в зеленое кресло. Обивка пахла плесенью. Пикеринг выглядел одновременно и польщенным,
— На острове никто не рождался, мы проснулись здесь. У всех имелись дом, одежда, еда в холодильнике. Мы включали свет — и он горел, открывали воду — она текла из кранов. И у нас у всех была работа. Когда я проснулся, на прикроватной тумбочке лежали ключи от магазина, в нескольких кварталах отсюда. — Пикеринг блаженно улыбнулся воспоминанию. — Ко мне обращались «мистер Пикеринг», и я шил платья для женщин. У меня в магазине были целые рулоны прекрасных тканей… Но я был не простым портным, это понятно.
— А ты не думал, как ты здесь оказался, зачем?
— Первое утро стало волшебным, потому что — на несколько часов — мы решили, будто попали в какое-то особое место. Отправились исследовать остров, рассматривать здания. Нашли разрушенный мост. — Наконец Габриель услышал голос разумного соображающего человека, который чего-то боялся. — То был счастливый день! Габриель, ты не представляешь насколько! Нам это место казалось прекрасным. Кто-то даже вообразил, будто попал на Небо.
— А своих родителей, детей вы помнили?
— Мы помним все, но с момента, когда здесь проснулись, помним какие-то сны. И только. Все тут умеют писать-читать, считать тоже умеют. Но никто не помнит, как этому научился.
— А город с самого начала стоит разрушенный?
— Разумеется, нет. — Подобрав несколько винных бутылок, Пикеринг поставил их у стены. — У нас было электричество, свет, бензин для машин. Днем люди собирались назначить правительство и начать заново строить мост. С крыши дома видно было, что остров окружен огромной рекой, а противоположный берег всего в нескольких милях.
— Что случилось потом?
— К вечеру несколько людей подрались. А мы стояли в стороне, глядя, будто дети — учась правилам новой игры. К рассвету следующего дня начали убивать. — Пикеринг выглядел почти гордым за себя. — Даже я убил человека, который пытался проникнуть ко мне в магазин. Заколол его ножницами.
— Но зачем было рушить собственные дома?
— Город поделился на секторы, в каждом появился свой военачальник. Всюду поставили блокпосты, обозначили мертвые зоны. Наш сектор назывался Зеленым, военачальником был Винник, но потом его убил первый помощник.
— Как долго шла война?
— На острове нет календарей, все часы уничтожены. Мы пробовали считать дни, однако потом приходили другие люди со своими датами и,
— Почему бы вам не разработать соглашение?
Не задумываясь, Пикеринг рассмеялся. Потом испуганно замолчал.
— Сэр… Друг мой Габриель, ты только не подумай, я не хотел тебя оскорбить, однако… Ты не обижайся, но твой вопрос… он слегка неожиданный.
— Я не обиделся.
— Еше при военачальниках мы решили, что будем воевать, пока не останется определенное число выживших. Сколько их останется — девяносто девять, тринадцать или три, — так и не определились. Но у нас верят, что выжившие найдут выход с острова. Остальные переродятся, чтобы страдать дальше, заново.
— Сколько вас осталось?
— Процентов десять от того, что было вначале. Кто-то стал тараканом — мы прячемся в стенах, под полами, — короче, пытаемся выжить. Прочие стали волками — эти рыщут по городу и убивают всех, кого встретят.
— Ты поэтому прячешься?
— Да! — уверенно воскликнул Пикеринг. — И можешь поверить: тараканы переживут волков.
— Слушай, я не участвую в этой войне, не собираюсь вставать ни на чью сторону. Я только ищу другого пришельца, Странника. Вот и все.
— Понимаю, Габриель, понимаю. — Подобрав разбитую раковину, Пикеринг перенес ее в угол. — Прошу только, не ходи никуда. Останься здесь, под моим кровом, а я поищу твоего Странника. Зачем рисковать? Попадешься патрулю — волки убьют тебя прямо на улице.
Габриель глазом не успел моргнуть, а Пикеринг метнулся к проходу. Отодвинул матрац, нырнул в проход и вернул матрац на место. Габриель же остался сидеть в кресле, размышляя о том, что произошло с того момента, как он оказался на берегу черной реки. Злобные души, попавшие сюда, останутся в этом мире навечно, загнанные в бесконечный круг своим гневом и жаждой разрушения. Но Габриеля в аду ничего не удивляло — все то же он видел в собственном мире.
Пламя на конце тонкой газовой трубы, похоже, съедало весь кислород в комнате. Габриель вспотел; во рту пересохло. Он знал: есть здесь нельзя, однако источник воды найти нужно.
Габриель подошел к проходу, отодвинул матрац и покинул убежище Пикеринга. Осматривая здание, Странник понял, что раньше тут располагались офисы: столы, стулья, шкафы для хранения документов, старинные печатные машинки — все было брошено и покрыто толстым слоем пыли. Кто же здесь работал? Понимали ли те, кто проснулся на Острове в то первое утро, что это лишь продолжение их снов?