Черная сделка
Шрифт:
– Ах, ты, – Антон развернулся и врезал кулаком брату в челюсть.
Николай Прокопьевич упал.
– Папа! – закричала Вероника.
Теперь она сама бросилась с кулаками на Антона, но тот двумя руками сумел ее оттолкнуть. Она упала на пол. Сжалась калачиком и громко-громко зарыдала.
Антон раскрыл сумочку, вытряхнул все ее содержимое на стол. Зеркальце, кошелек, пудреница, расческа, тушь, тени, румяна, флакончик духов, губная помада, позолоченное колечко с фальшивым бриликом, сломанные наушники от MP-3 плеера, мелкие монетки,
Антон подобрал их, положил в карман. Переступил через лежащего в полуобморочном состоянии брата и, зевая во весь рот, пошел на свою половину дома.
34
По аллеям Парка культуры и отдыха имени Юрия Гагарина деловито прохаживались два уборщика. Один оглядывал урны с одной стороны. Второй шел на десять шагов позади первого – с другой стороны аллеи. В руках у уборщиков были большие мусорные совки квадратной формы и палка-наколка. Палка со стальной спицей на конце – специальное изобретение дворников. Если они видели брошенную бумажку, накалывали ее на острие, засовывали в совок и, прижимая бумажку к его внутреннему краю, снимали бумажку со спицы.
– Эй вы? Чего не смотрите за своим ребенком? – возмутился уборщик.
Он пропесочивал молодую мамашу. Ее пятилетний сынок развернул мороженое и бросил обертку себе под ноги.
Мама была толстоватая, может, ждала второго ребенка, а может быть, расслабилась в замужестве – зачем следить за собой, когда мужик уже и так под боком.
– А вы на что? – грудным голосом переспросила мамаша. – Вам за это деньги платят.
– Мама, а если никто мусорить не будет, – пискляво заговорил ребенок, – тогда всех уборщиков уволят?
– Уволят. Всех уволят.
– Тогда я всегда буду бумажки кидать на землю. Я не хочу, чтобы уборщиков увольняли.
– Вы что? Чему вы ребенка учите, – второй дворник подошел к ним.
– Пошли, Темочка. Этих уборщиков надо уволить. Они наглые.
– Наглые! Наглые, – начал повторять за мамой Темочка.
– Ни фига себе заявочки, – возмутился Шимаченков.
Это он, одетый под дворника, «подстаренный» методом Локиса, сделал замечание этой сына родившей, но совсем нерадивой мамаше.
– А ты сам никогда не мусорил на улице? – парировал «старичок-дворник» Локис.
– Почти нет. Ну, когда курил.... Бывало, пачку выкинешь. Спичку, само собой.
– Раз так, вот теперь и подбирай за сопляком.
– Дурная работа.
– Ничего, приобретай профессию, Шима. Уволишься в запас – будет чем на старости лет деньгу заколачивать.
– Пошел
– Это ты пошел. Вперед. А я за тобой.
Они уже полчаса бродили по аллеям. Внимательно оглядывались, нет ли где-нибудь «тихарей» или «топтунов» – выглядывающих из толпы агентов.
Несколько раз по парку спешным шагом проходили милиционеры. Но сгорбленные, неспешно работающие старички-уборщики их нисколько не интересовали.
Шимаченков поднял вверх совок – это означало «внимание».
Локис остановился, внимательно посмотрел вперед, определил, что так насторожило Шимаченкова.
Навстречу им по алее двигался настоящий дворник. Он лихо подкалывал по две-три бумажки и засовывал в совок. У него все получалось ловко, изящно... Поэтому он быстро приближался.
Локис грохнул совком об асфальт – дал знак Шимаченкову. Тот обернулся. Локис махнул своей палкой, мол, отступаем.
Лжедворники попятились назад. Убыстряя шаг, что попало накалывая на свою палку, они спешно ретировались. За ними, не отставая, а, наоборот, нагоняя, семенил настоящий дворник. Он пыхтел, был очень рассержен. Сразу видно – хотел догнать и наказать самозванцев.
– Давай, Шима, а то сейчас будет дуэль на палках-копалках.
Они свернули с одной аллеи, побежали трусцой по другой.
Дворник, грозя своим инструментом, наперерез по клумбам побежал за ними.
Локис и Шимаченков не ожидали такой прыти. Хотели было снова свернуть.
– Стоять! – грозным голосом приказал дворник.
Локис обернулся.
Шимаченков глянул через плечо.
Они оба застыли на месте – голос был им знаком. И особенно сбивал с толку закушенный верхний ус.
– Заедренефенили.... Парни... Гоняться за вами.
– Анатолий Иванович, – разом сказали Локис и Шимаченков.
– Ох, и заставили вы меня побегать, – вздохнул полковник Белогуров.
– Ваш что, уже разжаловали? – спросил Шимаченков.
– Остряк, да? А могли бы и разжаловать из-за ваших подвигов. Марш за мной. Только осторожно. ФСБ не дремлет. А ты, Локис, не забывай, что ты – главный подозреваемый.
Теперь уже три дворника подбирали бумажки.
Гуськом они обогнали ребенка и мамашу, с которой недавно у Шимаченкова случилась перебранка.
– Мама, смотри, – воскликнул Темочка, – я бумажку бросил, и дворников уже стало больше.
– Конечно, Темочка, не справляются. Дармоеды.
– Дармоеды. Дармоеды. Дармоеды, – затянул Темочка.
Дворники, не говоря ни слова, обошли мамашу с ребенком и направились к выходу из парка.
Там их уже ждало такси. Анатолий Иванович назвал адрес. «Волга» тронулась с места.
– Явочная квартира? – полюбопытствовал Локис.
– Ага. Квартира на сутки.... В копеечку вы мне влетаете.
– Вы что, Анатолий Иванович, мужчин на съемную квартиру приглашаете? – оживился Шимаченков.
– Смотрю, развеселился ты очень, Дмитрий, – охладил его полковник Белогуров.