Черная смерть. Как эпидемия чумы изменила средневековую Европу

Несмотря на то что возможны различные точки зрения в отношении точного определения того, какую роль сыграла Черная смерть в экономической и социальной жизни Европы, никто в наши дни не станет отрицать, что она была исключительно важна, а процесс распространения эпидемии чрезвычайно драматичен. Тем удивительней, что с тех пор, как в 1893 году кардинал Гаске [1] написал свою «Великую чуму», не появилось ни одного исследования на эту тему, если не считать весьма своеобразной монографии доктора Коултона [2] . Между тем за это время открылось много новой информации, и многие догмы, принятые в XIX веке, были опровергнуты или смягчены.

Я хорошо понимаю соображения, удерживающие академических историков заняться подобной работой. Любое общее исследование обречено стать либо поверхностным, либо громоздким. Первое не понравилось бы автору, второе – издателю и публике. Кроме того, ни один человек не может быть экспертом во всех аспектах этой огромной панорамы, а мысль о коллегах-конкурентах, каждый из которых, засев в крепости своего узкоспециального знания, только и ждет, чтобы разгромить неосторожного нарушителя спокойствия, способна смутить даже самого бесстрашного.

Согласно доброжелательной, но вместе с тем пренебрежительной оценке профессора Элтона [3] , я дилетант, приступающий к своей задаче «с легким сердцем неподготовленного смельчака». Я много читал, но не претендую на звание специалиста по Средневековью. Надеюсь, это извинит мое вторжение туда, куда боится ступить даже ангел или профессор истории Средних веков. (Снова цитируя профессора Элтона, «возможно, ангелам простительно, если они вместо того, чтобы ступать на этот неверный путь, предпочитают ждать своего часа и попирать глупцов».) В действительности эта книга не является оригинальным исследованием. Это попытка соединить в одном относительно всеобъемлющем, но удобочитаемом тексте свидетельства средневековых хронистов и труд более поздних историков, в частности огромный поток кандидатских диссертаций, каждая из которых посвящена крохотному аспекту этой необъятной темы. И если эта книга даст шанс спровоцировать какого-нибудь академического историка (возмущенного ее неадекватностью) взяться за большое исследование, значит, она послужит благой цели.

Итак, эта книга не для профессионального историка. Однако, надеюсь, она может быть ему полезна исключительно как единственное исследование, где сделана попытка в ссылках охватить все работы, которые внесли серьезный вклад в изучение Черной смерти.

Несмотря на то что я более тщательно занимался Черной смертью в Англии, чем в других местах, я попытался дать некоторое представление о ее источниках и вкратце описать процесс ее распространения по территории Европы. Результат получился несколько сумбурный, но ограничиться одной Англией, или Британскими островами, означало бы пожертвовать общей перспективой в угоду более гладкому, но и более узкому изложению.

При написании книги такого рода возникает множество проблем по ее компоновке. В определенном смысле было бы логичней рассматривать отдельно такие вопросы, как преследование евреев или состояние медицинских знаний. Однако после некоторых размышлений и колебаний я пришел к заключению, что книга не сильно потеряет в стройности изложения, но станет значительно легче читаться, если эти темы будут освещены по мере того, как они появляются по ходу повествования.

Господа Ричард Оллард [4] , Хандасайд Бьюкенен и мой брат Оливер Зиглер мужественно прочли мой манускрипт и внесли очень ценные предложения. Доктор Киили из «Уэллком института истории медицины» был так любезен, что прочитал и сделал ряд критических замечаний в отношении разделов, касавшихся природы и истории бубонной чумы. Мисс Барбара Додуэлл, корректор из Университета Рединга, исправила мои многочисленные ошибки и указала несколько способов улучшить книгу.

Любой писатель, так же сильно, как я, опиравшийся на работы других людей, должен содрогнуться под почти невыносимым бременем благодарности. Я с удовольствием и восхищением признаю свой долг перед всеми публикациями, которые использовал в этой книге. Но два имени выделю особо: это – покойный профессор Гамильтон Томпсон [5] , чей пионерский труд в этой области стал огромным вкладом, используемым во всех последующих

работах историков, и доктор Элизабет Карпентер из парижской «Ecole des Hautes Etudes», чье остроумие и ученость освещают эту тему.

Должно быть, где-то около 1346 года до Европы впервые дошли вести о странных и трагических событиях на далеком Востоке. Позже, уже во время не таких, как прежде, тяжелых путешествий и быстрого распространения новостей, бедствия в Китае воспринимались на Западе с вежливым, но отстраненным сожалением, с которым относятся к чему-то бесконечно далекому. В XIV веке Катай [6] был несуществующей страной, о которой могли слышать лишь самые искушенные. Но даже для них это была загадочная страна, где побывали лишь немногие купцы и о которой почти никто ничего не знал. Никакие рассказы – пусть даже самые жуткие – не казались неправдоподобными, если они исходили из такого источника. Но точно так же ни один средневековый ученый или купец не стал бы считать, что события, происходящие так далеко, могут иметь какое-то отношение к его собственному существованию. Рассказы путешественников воспринимались с благоговейной доверчивостью, но не вызывали тревоги.

Между тем дела там шли определенно плохо. В предшествующие годы Восток сотрясала череда сокрушительных бедствий. В 1333 году безжалостная засуха и последовавший за ней голод опустошили равнины, питавшиеся водами рек Кианг [7] и Хоай [8] . Затем пришел черед наводнений, погубивших, по рассказам, 400 000 человек и «обрушивших» гору Чинчоу, из-за чего в земле появилось много расщелин. В 1334 году Хукуань и Хонан охватила засуха, за которой последовали нашествие саранчи, голод и мор. В горах произошло землетрясение, и возникло озеро Ки-Минь-Чан более ста лиг в окружности. Говорили, что где-то в Че умерло более 5 000 000 человек. Землетрясения и наводнения не прекращались с 1337 по 1345 год; саранча никогда не приносила столько вреда; в Кантоне случилась «подземная гроза».

Но все это было лишь преддверием настоящего бедствия. Существует несколько рассказов современников о самых первых днях эпидемии Черной смерти. Но они настолько схожи во всех подробностях, что позволяют предположить происхождение из одного источника. Едва ли не единственный человек, о котором известно, что он побывал на месте событий или близко к нему, это Ибн Баттута, Путешественник, но и тот, как ни печально, оказался на удивление молчалив. С другой стороны, неизвестный фламандский священник, к счастью, не был скован ограничениями, наложенными на тех, кто действительно видел то, что описывал. Основываясь на письме друга из Папской курии в Авиньоне, он пересказал, как «на Востоке, недалеко от великой Индии, в некой провинции ужасы и неслыханные бури за три дня овладели всей территорией провинции. В первый день пошел дождь из лягушек и змей, ящериц, скорпионов и множества других ядовитых тварей того же сорта. На второй день послышался гром, сверкнула молния, и на землю стали падать пласты огня, смешанные с градом камней огромного размера, убившие почти всех от самых больших до самых малых. На третий день с небес полился огонь и зловонный дым, который убил всех уцелевших людей и тварей и сжег все города в тех землях. После этих бурь вся провинция оказалась зараженной, и, как предполагалось, порывы тлетворного ветра, пришедшего с юга, разнесли заразу по всему побережью и окрестным землям, а сам он день ото дня становился все более ядовитым…».

Именно на это представление об отравленной атмосфере, принявшей зримый образ дыма, или мглы, опускавшейся на мир и накрывавшей собой все, что попадалось на пути, опирались средневековые врачи в своих усилиях остановить чуму. По мнению одного хрониста, субстанция этого облака была скорее паром, чем дымом. Ее источник следовало искать в войне между морем и солнцем, разгоревшейся в Индийском океане. Океанские воды поднимались вверх в виде пара и заражались от большого количества гниющей мертвой рыбы, а солнце не могло ни высушить этот пар, ни вернуть его назад как чистый дождь. Поэтому он разлетался по сторонам в виде вредоносного дьявольского тумана, отравлявшего все, к чему прикасался. Однако для летописца с Востока это облако смерти не имело никакого отношения к морю: