Черная стрела (др. изд.)
Шрифт:
Сыщик изумленно вскрикнул и отпрянул.
– Мы говорили о подкупе, – напомнил принц. – Для меня этот кусок яркого кристалла так же мерзок, как если бы на нем копошились трупные черви; мне он так же отвратителен, как если бы оказался слеплен из невинной крови. Я держу его в руке и вижу, как внутри него горит адское пламя. Я рассказал вам лишь сотую долю его истории. Воображению не подвластно осознать все то, что происходило с ним за прошедшие века, оно не в силах представить, на какие преступления и предательства этот камень толкал людей, живших в минувшие эпохи. Годами, столетиями он преданно служил силам зла. Достаточно крови – я говорю! – достаточно бесчестия, достаточно сломленных судеб и дружб. Зло и добро, чума и прекрасная музыка – все рано или поздно заканчивается. А что до этого камня – да простит меня Господь, если я поступаю неправильно, – но сегодня вечером
Принц неожиданно сделал движение рукой, и драгоценный камень, прочертив сияющую дугу над темной водой, с всплеском упал в реку.
– Аминь, – торжественно произнес принц Флоризель. – Я избавил мир от василиска.
– О Боже! – вскричал сыщик. – Что вы наделали? Я погиб.
– Я думаю, – улыбнулся принц, – многие богачи в этом городе позавидовали бы вашей участи.
– Ваше высочество! – произнес полицейский, недоверчиво посмотрев на Флоризеля. – Так вы все-таки подкупаете меня?
– Похоже, что другого выхода не было, – ответил Флоризель. – Ну а теперь давайте продолжим путь в префектуру.
Вскоре после этого безо всякого шума был отпразднован брак Фрэнсиса Скримджера и мисс Ванделер, и принц там выступил в роли шафера. Братья Ванделеры каким-то образом прознали, что случилось с алмазом, и теперь их непрекращающиеся водолазные работы на реке Сене удивляют и развлекают зевак. И это правда, что из-за какой-то ошибки в расчетах они выбрали не тот рукав реки. Что же касается принца, эта высочайшая персона, сослужив свою службу, вместе с арабским рассказчиком может катиться ко всем чертям. Но если читатель настаивает на более точных сведениях, я рад сообщить, что недавняя революция в Богемии, причиной которой стало его постоянное отсутствие и поучительное пренебрежение государственными делами, сбросила его с трона, и теперь его высочество владеет табачным магазинчиком на Руперт-стрит, в котором часто бывают другие иностранные беженцы. Я иногда захаживаю туда покурить и поговорить и нахожу его таким же великолепным созданием, каким он был в дни своей славы. За стойкой он смотрится истинным олимпийцем, и, хотя малоподвижная жизнь начинает сказываться на размере его жилета, в целом он один из самых красивых табачников в Лондоне.
Черная стрела
Повесть о двух розах
Критику, сидящему у камина
Никто, кроме меня, не знает, через что прошел я и как выиграли мои книги благодаря вашей неусыпной бдительности и заслуживающей высшей похвалы целеустремленности. И вот перед вами труд, который вышел в свет, лишенным вашего imprimatur [10] , – необычный случай, коль скоро судьбы наши переплетены. Но причина этого заставляет удивиться еще сильнее! Я с интересом, замиранием сердца, а потом и с любопытством наблюдал за вашими тщетными попытками вчитаться в «Черную стрелу» и думаю, что с моей стороны будет бестактно, если я оставлю этот случай без внимания и не укажу вашего имени во вступлении к единственной из моих книг, которую вы так и не дочитали и никогда не дочитаете до конца.
10
Санкция (лат.).
Однако я по-прежнему питаю надежду, что другие проявят большую настойчивость. Повесть эта была написана несколько лет назад для определенного читателя и, могу признаться, являла собой нечто вроде ответа другому автору. Я думаю, мне стоит назвать его. Это мистер Альфред Р. Филлипс. И в то время это принесло свои плоды. Разумеется, я не смог сместить мистера Филлипса с его вполне заслуженного пьедестала, но в глазах читателей, которые посчитали «Остров сокровищ» не заслуживающим внимания, «Черная стрела» стала несомненным шагом вперед. Тех, кто читает книги, и тех, кто читает журналы, разделяет целый мир. И суд первых вынес противоположный вердикт «Острову сокровищ». Интересно, будет ли он таким же для его преемника?
Пролог
Джон В-долгу-не-останусь
Как-то раз под конец весны колокол на башне Танстоллского
Тогда, во времена правления старого короля Генриха VI, Танстолл выглядел почти так же, как сегодня. Десяток-другой рубленых домов с толстыми дубовыми стенами здесь были разбросаны по вытянутой зеленой долине, уходящей вверх от реки; внизу – дорога, которая через мост поднималась в гору на противоположный берег и там, устремляясь через замок Мот и дальше к аббатству Холивуд, терялась в лесу. Где-то посреди долины, между тисами, стояла церковь. А вокруг, куда ни посмотри, леса, над которыми возвышались кроны зеленых вязов и начинающих зеленеть дубов.
Рядом с мостом на пригорке стоял тогда каменный крест. Подле него и собрались полдюжины женщин и высокий парень в красной холщовой рубахе, пытаясь угадать, что означал звон колокола. Полчаса назад через деревушку проскакал гонец, он выпил кружку эля, не вылезая из седла, потому что спешил поскорее доставить запечатанное послание от сэра Дэниэла Брэкли сэру Оливеру Отсу – священнику, управлявшему замком Мот, когда его хозяин отсутствовал. Но гонец тоже не знал, что случилось.
Внезапно раздался стук копыт, потом на краю леса показался и гулко проскакал по мосту юный Ричард Шелтон, воспитанник сэра Дэниэла. Он уж точно должен был все знать, поэтому его окликнули и попросили рассказать. Ричард Шелтон охотно натянул поводья и осадил лошадь. Это был юноша, которому еще не исполнилось восемнадцати, загорелый, сероглазый, в камзоле из оленьей кожи с черным бархатным воротником. На его голову был накинут зеленый капюшон, на спине висел стальной арбалет. Похоже, гонец принес важную весть. Близилась битва. Сэр Дэниэл призывал каждого, кто мог натянуть лук или носить алебарду, под страхом накликать на себя его недовольство, немедля отправиться в Кэттли. Но с кем предстояло биться и где должно произойти сражение, Дик [11] не знал. Скоро должен был прибыть сэр Оливер, и Беннет Хэтч уже вооружался, поскольку вести в бой отряд предстояло ему.
11
Дик – краткая форма имени Ричард.
– Это погибель для нашей земли, – сказала одна женщина. – Бароны-то что? Они живут на войне, а крестьянам придется одни корешки жевать.
– Нет, – воскликнул Дик. – Каждый, кто пойдет, будет получать по шесть пенсов в день, лучники – по двенадцать.
– Если в живых останутся, может, и будут, – согласилась женщина. – А кого убьют? Как тем быть, сударь?
– Умереть за своего законного хозяина – это лучшая из смертей.
– А для меня он не законный хозяин, – сказал парень в рубахе. – Я стоял за Уолсингэмов, мы все здесь, в Брайерли, стояли за них до Сретения позапрошлого года. А теперь что, я должен пристать к Брэкли? Нас просто переписали всех ему, это, по-вашему, законно? Почему мы должны приставать к сэру Дэниэлу с его сэром Оливером, который знает все законы, но не знает, что такое честность, когда единственный наш законный хозяин – это наш несчастный король Гарри Шестой, – благослови, Господи, этого беднягу, который сейчас что дитя невинное, не ведающее, где лево, где право.
– Злой у тебя язык, друг мой, – отозвался Дик. – Ты оговариваешь и своего доброго хозяина, и короля, моего господина. Но к королю Гарри – хвала угодникам! – снова вернулся разум, и теперь он установит мир. Ну а что до сэра Дэниэла, так это у него за спиной ты храбрец! Но я не стану доносить, так что о твоих словах он не узнает.
– О вас, мастер Ричард, я ведь ничего плохого не говорю, – ответил крестьянин. – Вы еще молодой, но вот станете мужчиной – увидите, что в мошне у вас пусто, тогда посмотрим. Но я больше ни слова; да помогут святые угодники соседям сэра Дэниэла и да защитит Дева Мария его воспитанников!
– Клипсби, – произнес Ричард, – моя честь не позволяет мне слушать твои речи. Сэр Дэниэл – мой добрый хозяин и наставник.
– Ха, может, тогда ответите мне, – сказал крестьянин, – на чьей стороне сэр Дэниэл?
– Этого я не знаю, – признался Дик и немного покраснел, потому что его наставник в те беспокойные дни постоянно переходил с одной стороны на другую, с каждым разом увеличивая свое состояние.
– Эх, – вздохнул Клипсби, – молодой вы еще! Были б повзрослее, понимали бы, что он из тех, кто спать ложится Ланкастером, а просыпается Йорком.