Черная тропа
Шрифт:
— Попали в заколдованный круг, полковник. Помогайте нам: возможности науки исчерпаны.
— Знаю, профессор, что вы все больше склоняетесь к возможной диверсии.
— Слово «диверсия» больше ваше, а не научное. Я его не совсем понимаю. Но во взрыве много необычного, загадочного!
— Под полом цеха, в местах образования воронок, взорвался какой-то заряд. Это теперь не вызывает сомнения! — сказал кандидат наук.
— Допустим, что так. Но тогда вы должны нам раскрыть природу этого заряда. Вы же знаете, осколков не нашли, взрыв бомбы или снаряда исключается!
— Заряд
— Что же это за загадочный заряд в мягкой оболочке! — повысил голос полковник.
— Такие заряды бывают, полковник! — сказал профессор.
— Кто же нам тогда скажет, хотя бы предположительно, что это за загадочная адская машина, которая пролежала в земле больше года, а затем взорвалась. Вы же знаете, что цех восстановлен год назад, и пол тогда заасфальтировали. Значит, тогда же он и заложен, этот загадочный снаряд.
— Не горячитесь, полковник! Надо еще нам подумать, авось и дадим ответ на совершенно непонятное явление.
— Мы уже допускали невероятное. Допускали, что заложен снаряд, а провода были выведены наружу. Но поиски этих проводов не дали результатов. — Полковник затянулся, и его лицо скрылось за облаком дыма.
— Предположение о заряде с проводами тоже маловероятно. Учтите условия хранения этого заряда: сырость, влага...
— Если допустить, что совершена диверсия, есть более легкий способ для ее осуществления.
— Какой, полковник? — спросил кандидат наук.
— Достаточно подбросить в оборудование капсюль-детонатор.
— Или если он попадет туда случайно, — добавил профессор.
— Все это верно, профессор. И все абсолютно исключается!
— Почему исключается?
— В шнековые аппараты капсюль может попасть, как вы знаете, только через протирочную машину. Значит, взрыв будет только в протирочной машине. В шнековые аппараты его не пропустит решетка.
— Тоже правильно. Но взрыв обязательно будет. Крыльчатка протирочной машины раздавит капсюль...
— Я тоже говорю, профессор, что правильно. Но прошу, не теряйте главной нити в наших рассуждениях. Я же только что докладывал вам, что взрыва в протирочной машине не было. Вот, читайте. — Полковник передал профессору лист бумаги.
Профессор прочитал:
«Исследование обломков протирочной машины показало, что она разрушена с внешней стороны силой взрыва в цехе...»
— Не понимаю, полковник.
— Мои хлопцы откопали обломки протирочной машины и отправили на исследование. Вот результат.
— Сдаюсь, полковник! Ваши хлопцы, прямо скажу, молодцы. И нам нос утерли!
— Нет, профессор, никому мы нос не утирали. Но доказательства о том, что ни о какой диверсии и речи быть не может, собрали убедительные. Даже ваш помощник не может ничего возразить.
— Логика железная, сдаюсь, — сказал кандидат наук.
— Давайте, профессор, все же допустим, что капсюль попал в протирочную машину и вызвал взрыв. Почему же тогда образовались воронки?
— Верно, верно, полковник! Совсем забыл о воронках.
— Что вы здесь натворили? — спросил профессор, указывая
— Проводили, профессор, — ответил полковник. — Вот здесь выкопали ров вокруг фундамента цеха. Искали провода от воронок за стенами цеха. Все проверяем ваши предположения о наличии под цехом каких-то зарядов.
— Ну, а канава зачем же?
— Допустим, эти заряды были заложены при строительстве цеха и проводки для взрыва выведены за цех. Ну, а эти горы земли рабочие вынули из воронок и просеяли в поисках осколков от взорвавшихся бомб или снарядов.
— Вижу и понимаю. — Профессор поднял какую-то железку, остановился, рассматривая ее. — Полковник, смотрите, по форме похоже на осколок.
— Ерунда! Вчера девушки откопали в воронке эту железку и показали ее мне. Наверное, обломок сковородки. Вы же не думаете, профессор, что бомбы или снаряды могли быть в чугунной оправе?
— Нет, конечно. Обязательно должен быть стальной кожух!
— Ну, а это — крупнозернистый чугун. Присмотритесь!
— Фу-ты, сразу не заметил! И без анализа видно, что чугун!
Окурок во рту полковника догорел до самых губ. Кажется, он забыл о нем. И только почувствовав ожог, выплюнул его в воронку. На воде, на самом дне воронки, раздался легкий всплеск и засиял отблеск цвета радуги. Полковник насторожился, присел на корточки, всмотрелся в воронку. Бросил туда комочки земли. На поверхности воды еще ярче вырисовались жирные пятна, спектром радуги они разошлись по воде.
— Профессор! Бросьте свою железку, скорей идите сюда! — крикнул полковник.
— Что случилось?
— Интересное явление, смотрите!
Оба склонились над воронкой.
— Черт возьми, ведь это может быть разгадкой тайны! Как я раньше не догадался! Склероз, батенька, склероз!
— Что вы имеете в виду, профессор?
— Химический анализ воды и почвы даст нам возможность понять, какие вещества взорвались в этих воронках. Немедленно химический анализ!
— Вы придаете этому такое большое значение...
— Да, да, очень большое значение. Если не решающее! С помощью химического анализа мы подойдем к причинам взрыва. А случайность, батенька, всегда обусловлена закономерностью. Закон философии.
Все собрались в кабинете научно-технических экспертов в заводоуправлении.
— Химическая экспертиза установила наличие в почве остатков денитрохлоргидрина, — сказал профессор. — Это взрывчатое вещество немецкого происхождения. В Советском Союзе оно никогда не производилось, и мы его у немцев никогда не покупали. Вот здесь, в этом толстом справочнике, описаны свойства денитрохлоргидрина. При воздействии влаги и солнца он самовзрывается. Описан и один случай такого самовзрывания. В 1928 году одна из скандинавских стран закупила у немцев большую партию этой взрывчатки. Перевезли ее пароходом и сгрузили под навесом порта. А через пять дней произошел взрыв, причинивший много разрушений. Оказалось, что от воздействия солнечных лучей, отражающихся от поверхности моря, взрывчатка нагрелась и взорвалась. Полковник, вы улавливаете ход моих мыслей? — спросил профессор.